Тезисы рабочей политики

  1. Тот, кто выводит конец капитализма из «объективных законов», забывает, что именно люди делают свою историю, сами определяют своё поведение и сами принимают решения в исторически конкретных ситуациях. Капитализм не развивается как физическая система и не знает законов, не вытекающих из действий человека. То, что выступает как внешнее принуждение, как объективный закон, само есть продукт деятельности людей. Если мы хотим уничтожить капитализм, мы должны сделать это сами. Надеяться, что капитал освободит нас от самого себя, контрпродуктивно.
  2. Буржуазия не боится левых политиков: буржуазия имеет материальные ресурсы, которые позволяют ей управлять любыми политическими процессами, в том числе покупать или устранять политиков. Буржуазия не боится уличных протестов: буржуазия имеет материальные ресурсы, которые позволяют ей содержать государственный репрессивный аппарат, способный подавить любые протесты. Буржуазия не боится вооруженного противостояния внутри своего класса: буржуазия имеет материальные ресурсы, которые позволяют ей в конечном итоге сторговаться со своими конкурентами. Единственное, чего по-настоящему боится буржуазия, это прекращения производства, способного лишить буржуазию всех её материальных ресурсов. Единственный, кого по-настоящему боится буржуазия, это рабочий класс, в руках которого находится производство материальных ресурсов и который способен это производство остановить.
  3. Одна из самых скверных привычек российских левых – это привычка закатывать истерику из-за каждого кульбита буржуазных политиков, преподнося его в качестве очередного «исторического переломного момента»; рефлексировать на любые действия капиталистического государства подобно тому, как дождевой червь извивается, реагируя на каплю уксуса. До тех пор, пока существует рабочий класс, эксплуатируемый капиталом, никакие политические или военные «спецоперации» буржуазных властей не могут принципиально изменить главную цель коммунистов – формирование пролетариата в революционный класс через повседневную борьбу рабочих за свои экономические интересы. У буржуазии своя политика, у рабочего класса своя, и коммунисты не имеют права подчинять рабочую политику буржуазной политике, ни со знаком плюс, ни со знаком минус.
  4. Коммунисты не обещают, что уничтожение капитализма гарантирует создание справедливого общества. Они утверждают, что при капитализме справедливое общество невозможно. В конечном счёте всё будет зависеть не от коммунистической программы, а от самих людей, создающих новые социальные отношения.
  5. Независимо от того, насколько видение будущего, утопия, может вдохновлять людей вообще, конкретные рабочие борются не в погоне за мечтой, а с реальной эксплуатацией, и именно в такой борьбе они обнаруживают, что должны положить конец господству капитала. Осознание этого не приходит готовым, представленным в книгах или в партийных программах. Современным «марксистам», которые убеждены, что знают ответы на все вопросы, знают, что сказать рабочим, что рабочим нужно делать и как действовать, не надо забывать слова Маркса: «Воспитатель сам должен быть воспитан». А такое воспитание можно получить только в рабочей среде.
  6. Кто управляет материальными ресурсами, тот управляет обществом. Поэтому борьба между рабочим классом и буржуазией за управление материальными ресурсами это и есть борьба за социализм. Всё остальное – второстепенно.
  7. Революции не повторяются. Любая «теория революции» в качестве обобщения прошлого исторического опыта и рекомендации на будущее не стоит даже той бумаги, на которой эта «теория» изложена. Каждая революция индивидуальна, каждому новому поколению рабочего класса придется создавать свою собственную революционную теорию.
  8. Массовую пролетарскую борьбу нельзя предсказать или объявить: такого не было никогда. Именно в этом смысле пролетарская борьба спонтанна, и эту спонтанность необходимо защищать. Организация не предшествует борьбе, а порождается борьбой и ради этой борьбы. История доказала, что наличие крупных рабочих организаций – не гарантия революции, и наоборот, отсутствие таких организаций не является препятствием для развития революционных процессов. Поэтому бесполезно разделять борьбу на «реформистскую» и «революционную». Или на «оборонительную» и «наступательную». Исторический опыт показывает, что борьба рабочих в любой момент может изменить свою «характеристику». То, что начинается с конкретного, может в конечном итоге потребовать всего. Борьба за простое выживание может превратиться в борьбу за полное освобождение.
  9. Главная проблема российских «левых интеллектуалов» заключается в отсутствии поддержки со стороны рабочего класса, то есть той материальной базы, которая дала бы левым возможность влиять на реальную ситуацию и изменить её. Однако вместо того, чтобы идти на заводы и работать там над формированием этой базы, «интеллектуалы» считают для себя более комфортным занимаются трансляцией в воздух «магических заклинаний» в виде лозунгов и проектов, реализовать которые на практике не имеют ни малейшей возможности. В итоге «левые интеллектуалы», оказавшись один на один с реальной ситуацией, традиционно получают от последней пинок под зад и начинают свыкаться с ролью вечных исторических неудачников, оправдываясь как правило «консерватизмом» и «пассивностью» именно того рабочего класса, до которого «интеллектуалы» так и не соизволили снизойти, опасаясь «испачкать свои руки в машинном масле».
  10. Коммунисты, левые вообще, смогут стать реальной общественной силой только тогда, когда завоюют на свою сторону рабочий класс, в первую очередь его индустриальные сектора. Но сделать это невозможно тиражированием «революционных» лозунгов, распространением газет и листовок или организацией «коммунистических университетов» за заводскими проходными. Такая «штучная вербовка» может дать только ограниченный и краткосрочный результат. Завоевать на свою сторону промышленный рабочий класс левые смогут только инфильтрировавшись в класс, растворившись в нем. Однако непременным условием такой инфильтрации является её окончательность: не на месяцы и даже не на пару лет, а на всю жизнь. Левые должны навсегда оставить свои буржуазные профессии и стать рядовыми рабочими.
  11. Нет ничего противоестественного в том, что рабочие стремятся избавиться сами и избавить своих детей от собственной судьбы, от физического, отупляющего труда. Противоестественно то, что «левая интеллигенция», претендующая на роль «пролетарского авангарда», как от чумы шарахается от физического труда, от рабочих профессий, предпочитая им непыльную «интеллектуальную» работу на капиталистов.
  12. Вовлечение трудящихся в буржуазную электоральную политику препятствует развитию коммунистического самосознания рабочего класса, основанного на уверенности в своей способности изменить общество, и делает невозможным формирование у рабочих того, что им действительно необходимо – классовой политической культуры, независимой от буржуазного государства и непримиримо антагонистичной последнему. Такая культура может сформироваться исключительно в процессе непосредственной классовой борьбы против капитала. Результатом же парламентаризма неизбежно становятся бездеятельность и цинизм, порожденные бесплодными надеждами на то, что кто-то сможет решить проблемы рабочих за них самих, и непониманием того, что ТОЛЬКО СИЛА ДИКТУЕТ ПРАВО.
  13. У коммунистов нет финансовых ресурсов буржуазии или административного ресурса государственных чиновников. Единственным ресурсом коммунистов является поддержка рабочего класса, поскольку именно он своими руками, своим трудом создаёт все те ресурсы, которые капитал и государство затем направляют против самих рабочих. Поэтому только рабочий класс может остановить процесс обогащения буржуазии и усиления буржуазного государства, вырвав из рук своих врагов самими же рабочими выкованное оружие. До тех пор, пока коммунисты не завоюют на свою сторону большинство рабочего класса, они обречены оставаться пешками в политической игре, разыгрываемой правящими классами, слепыми орудиями обмана трудящихся, а заодно и самих себя. Задача коммунистов заключается в том, чтобы завоевать доверие большинства рабочих в борьбе за частичные, в первую очередь экономические требования, подготавливая тем самым рабочий класс к борьбе за власть в качестве самостоятельной политической силы. И не надо заводить заезженную пластинку про «экономизм»! Не существует классовой борьбы, которая не была бы политической борьбой.
  14. Когда эксплуатируемый рабочий приветствует работу, он изменяет своему классу, отказывается от его непосредственных и исторических интересов и, соответственно, не в состоянии противопоставить себя как пролетарский класс капиталу. Тот полезный идиот, который, каковы бы ни были его намерения, с энтузиазмом «пашет» на буржуя, объективно способствует усилению эксплуатации всего пролетариата. Для капитала тем важнее иметь рабочего, превозносящего «добродетель труда», что тот, будучи сам идиотом, становится еще полезнее, когда своим примером убеждает других рабочих смириться с трудом и эксплуатацией. С точки зрения классовой борьбы его позиция – это позиция штрейкбрехера на стороне капитала.
  15. На каком основании так называемые «левые интеллектуалы» претендуют на роль «революцинного авангарда пролетариата», наставников и учителей рабочего класса? Разве нынешние российские левые имеют собственный опыт организации революций? Нет. Или строительства социализма? Тоже нет. Лишь ничтожное меньшинство из них имеет хоть какой-то опыт создания профсоюзов и организации забастовок. Некоторые, правда, поднаторели в уличных протестах, где, впрочем, всегда оказывались побитой стороной. По этой причине российские левые в абсолютном большинстве представляют собой пустое место, которое ничего, кроме собственного неудачного опыта и идеологического мусора в головах, рабочим передать не может. И научить ничему не может. Тем не менее, это пустое место идёт к трудящимся и заявляет, что знает, куда тех вести и как вести, только на том основании, что прочитало несколько нарытых в интернете «учебников по революции», с которыми рабочие вполне способны ознакомиться самостоятельно, без самозванных «переводчиков». Это могло бы стать анекдотом, если бы не было так печально, как для левых, так и для рабочих.
  16. Рабочий класс интернационален не только в смысле общности интересов пролетариев всех стран, но ещё и потому, что для рабочих не имеет значения, на каких языках разговаривают хозяева предприятий, кто грабит рабочих: «свой», отечественный, капиталист или иностранный. В общении с любыми капиталистами, без различия языковой принадлежности последних, рабочие используют один и тот же язык – собственный, классовый, пролетарский – язык забастовки.
  17. Изучение трудов «основоположников» и обсуждение собственной истории – это, в лучшем случае, передача уже известных знаний, как правило малоактуальных в настоящее время. Формы и содержание будущей борьбы рабочего класса заранее неизвестны и могут быть открыты только самим рабочим классом в его повседневном столкновении с капиталом. Именно такое открытое новое коммунисты должны изучить и поместить в центр своей работы. Коммунисты должны учиться у рабочих, а не наоборот.
  18. Коммунисты защищают не демократию. Коммунисты защищают демократические права трудящихся масс.
  19. Какой должна быть партия рабочего класса? Любой ответ на вопрос об организации определяется текущим состоянием рабочего движения. Не существует «правильной» политической линии и «правильной» рабочей партии вне зависимости от реального рабочего движения. Не существует раз и навсегда определенной пролетарской «теории борьбы». Никакая революционная стратегия не может быть «изобретена»; она может основываться только на практическом опыте классовой борьбы. Поэтому коммунисты должны не тратить время и силы на создание «самой правильной» или «самой революционной» партии, а полностью сосредоточиться на текущей, непосредственной классовой борьбе рабочих, не ставя свою работу в зависимость от организационных форм.Организация не предшествует борьбе, а порождается борьбой и ради этой борьбы. Партия рабочего класса должна быть такой, какой она сформируется непосредственно в ходе массовой борьбы рабочих против капитала.
  20. Главная проблема коммунистов и левых вообще в нынешней ситуации – это их собственная слабость. Из-за отсутствия сильного и левого политизированного рабочего движения практически отсутствует какая-либо реальная возможность оказывать влияние на политические процессы. Попытка воздействовать на буржуазные силы, не опираясь при этом на собственные силы, оказывается коварной и обманчивой, поскольку в конечном счёте приводит только к поддержке такого же враждебного рабочему классу варианта. С точки зрения коммунистов нет ничего незаконного и неправильного в том, чтобы использовать в собственных интересах противоречия в лагере классового врага. И, в общем, с коммунистической точки зрения, игра «враг моего врага – мой друг» может принести положительный эффект, особенно, когда к делу подходят без иллюзий и помня о существующих противоречиях. Но поддержка такой политики требует точного обоснования, особенно в отношении того, что именно поддерживается и каковы ограничения. Коммунисты должны дистанцироваться от любых аргументов, навязываемых классовыми врагами, и каждая из наших оценок и позиций должна быть обоснована и независима.
  21. Невозможно бороться с империализмом, оставаясь частью мировой империалистической системы. Борьба на пути компромиссов бесперспективна. Империализм не потерпит «выскочек», устанавливающих свои правила взамен тех, что навязаны им самим. Борьба с империализмом возможна только на основе разрыва с капиталистической миросистемой и возвращения на путь строительства социалистического общества, планирования экономики и власти рабочего класса.
  22. Коммунисты не только не обязаны, но и просто не имеют права позволять себе роскошь тратить время на формирование своей «позиции» по каждому факту буржуазной политики. В этом нет никакого смысла. Коммунисты, писали Маркс и Энгельс в «Манифесте», «ни на минуту» не перестают «вырабатывать у рабочих возможно более ясное сознание враждебной противоположности между буржуазией и пролетариатом». Коммунисты по определению являются противниками буржуазной политики. Любой. Всегда. Как в целом, так и в частностях. И независимо от конкретных обстоятельств и текущей ситуации.
  23. Коммунистическая политика не делается руками, замаранными сотрудничеством с буржуазным государством. Политиканство ни разу не приводило рабочий класс к победе над буржуазией, но всегда ещё дальше отталкивало рабочих от революционной борьбы. Пролетариат сможет свергнуть власть капитала только в открытом магистральном столкновении, а не в кривых закоулках буржуазной политики.
  24. Работа «на хозяина» в значительной степени является пустой тратой времени и энергии работника. Такая работа не просто утомительна, но в конечном результате уничтожает работника физически и психологически. «Занятость» не свойственна нормальной жизни человека. «Занятость» разрушительна, а не созидательна. «Занятость» чужда человеку, навязана ему извне. Требование рабочего класса обеспечить ему «занятость» означает требование для себя господского хлыста и кандалов наёмного рабства. Вместо того, чтобы требовать «занятости», необходимо бороться за уничтожение «занятости». Целью рабочих должно быть не «право на работу» при капитализме, а право на досуг в социалистическом обществе, где робототехника и искусственный интеллект освободят людей от труда для занятия деятельностью по своему выбору.
  25. В любой ситуации конфликта между различными группировками буржуазии рабочий класс должен оставаться исключительно на позициях защиты своих собственных интересов. Каждую подобную ситуацию рабочему классу необходимо обратить на пользу себе. Но чтобы такое стало возможным, рабочий класс должен организоваться в самостоятельную силу, независимую от политических представительств господствующего класса. И в этом, в помощи такой пролетарской самоорганизации, заключается сегодня главная задача коммунистов.
  26. Чтобы быть сторонниками свободы, коммунистам не нужно идти на компромисс с демократией или черпать в ней вдохновение. Для коммунистов основа – это интересы рабочего класса, людей труда. Коммунисты измеряют права человека в первую очередь экономическими показателями, а уже затем юридическими и политическими.
  27. Задача коммунистов заключается не в том, чтобы навязать рабочему классу свою программу, а в том, чтобы сформулировать и довести до рабочего класса лозунги, которые могут стать популярными на реальном уровне, достигнутом в данный момент классовым сознанием трудящихся, приведя в движение как можно большую их часть.
  28. Революционный потенциал рабочего класса определяется не бедностью, угнетенностью или дискриминированностью трудящихся. Не тем, что «пролетариям нечего терять, кроме своих цепей». Революционный потенциал рабочего класса обусловлен его местом в системе общественного разделения труда при капитализме. Именно рабочий класс создаёт материальную силу буржуазии и буржуазного государства. И, следовательно, только рабочий класс может лишить их этой силы, остановив экономическую машину капитализма.
  29. Фатальная ошибка левых заключается в том, что на проблемы трудящихся они смотрят не глазами самих трудящихся, а исключительно собственными, причем, вдобавок, через идеологические очки самой причудливой расцветки стекол. Только зная подлинные, а не высиженные в головах «левых теоретиков», интересы рабочего класса, можно идти к нему с призывом на баррикады.
  30. До тех пор, пока пролетарий не проникнется ненавистью к капиталисту, презрением к тому жалкому и нищенскому существованию, в которое его вверг капиталист, смелостью, чтобы подняться на борьбу против капиталиста, он, пролетарий, останется рабом капиталиста. Ненависть, презрение, смелость – вот, с чего начинались все революции в истории человечества.
  31. Социализм нельзя отождествлять с захватом власти партиями, претендующими на то, чтобы представлять рабочий класс, если последний не берёт на себя и не защищает свою власть над производством. «Из дула винтовки», может вырасти власть партии, но власть рабочего класса вырастает из управления экономикой.
  32. Доктрина марксизма основывается на материалистической концепции истории, которая рассматривает производственные отношения и классовую борьбу, обусловленную этими отношениями, как определяющую основу исторического развития. Благодаря этому социализм из утопии стал научным. Основывая социалистические устремления на экономических законах общественного развития, вместо того, чтобы оправдывать их моральными соображениями, действительными в любое время и в любом месте, Маркс и Энгельс провозгласили социализм исторической необходимостью. Тем самым они отправили на свалку истории все предыдущие априорные построения идеальной модели человеческой цивилизации. Вместо иллюзии немедленного и полного, как по волшебству, создания нового мира, они внушили молодому рабочему классу уверенность в том, что капиталистическое общество продвигается к социализму в силу экономических законов. Однако необходимость ещё не есть неизбежность. Реализуется необходимость или нет зависит только от самого рабочего класса. Никто кроме него: ни партии, ни гениальные вожди и учителя, ни «эффективные менеджеры» – не смогут решить исторической задачи разрушения буржуазного общества и освобождения производительных сил от оков частной собственности и логики капиталистического накопления.
  33. Не существует разных «видов» классовой борьбы. Даже борьба против роста нищеты пролетариата является одновременно борьбой против порождающего эту нищету буржуазного общества, независимо от того, сознают это сами пролетарии, ведущие борьбу, или нет. Другими словами, независимо от того уровня классового сознания, на котором находится в настоящее время пролетариат.
  34. Чего панически боятся буржуазия и чиновники, так это самостоятельной борьбы трудящихся, независимой мобилизации рабочих, роста классового самосознания пролетариата, его уверенности в своих силах и способности сокрушить господство эксплуататоров. Именно поэтому один рубль невыплаченной заработной платы, выбитый из капиталиста в результате забастовки, для дела освобождения рабочего класса важнее, чем миллиард, возвращенный по милости государства.
  35. Миф об особой роли интеллигенции, будто бы единственно способной привнести «социалистическое сознание» в якобы оппортунистическую (тред-юнионистскую) по сути стихийную экономическую борьбу рабочих, опровергнут опытом классовой борьбы последнего столетия. Как писала ещё Роза Люксембург, интеллигент более подвержен оппортунистическим заблуждениям, чем пролетарий, поскольку последний, до тех пор, пока не покинул своей исходной среды, рабочей массы, найдет революционную точку опоры в своих классовых интересах. Рабочие преодолевают «стихийный экономизм» непосредственно в ходе классовой борьбы, когда по ступеням реализации своих требований всё выше поднимаются к осознанию необходимости пролетарской революции. Этот процесс является неизбежным и объективным, преобразующим одновременно и сознание самих рабочих. Рабочим не нужны специальные программы, чтобы понять, за что бороться, – таковые непосредственно содержатся в реальных условиях существования пролетариев. Напротив, для интеллигентов, далёких от повседневных нужд рабочих, именно придуманными ими самими программами направляется и ограничивается их «революционная борьба». В итоге интересы рабочего класса и живое творчество масс интеллигенты приносят в жертву своим теоретическим, во многом оторванным от реальности, построениям. А оторванность от реальности как раз и является одним из главных источников, подпитывающих оппортунизм.
  36. Войны между капиталистами рано или поздно заканчиваются, а рабочие остаются. И продолжают работать на капиталистов, неважно, на тех, кто одержал победу в войне, или на тех, кто потерпел в ней поражение. Поэтому коммунисты должны в первую очередь думать не о том, какую позицию занять по отношению к войне между капиталистами, а о том, как организовать рабочий класс на борьбу против капиталистов. Любых капиталистов.
  37. Политическая партия в своей деятельности воспроизводит типично капиталистические общественные отношения, основанные на разделении интеллектуального и физического труда, между теми, кто ставит цели – партийными идеологами и руководителями, и теми, кто эти цели реализуют – рядовыми членами и сторонниками партии. Не случайно мечтой практически любой левой партии является закрепиться в каком-нибудь профессиональном союзе, а в идеале подчинить себе профсоюзное движение в целом, для того, чтобы приобрести рабочую силу для достижения целей, сформулированных партийными идеологами и утвержденных «вождями».
  38. Вопрос о реальности пролетарской власти нельзя ставить абстрактно, исходя из принципа «всё или ничего». Когда наемные работники заставляют работодателя выполнять свои экономические требования – это уже власть рабочих, пусть и частичная. Но какой-то иной власти рабочих на сегодняшний день просто не существует. Так часто третируемый «тред-юнионизм» остаётся пока единственно реальной и эффективной формой реализации пролетарской власти.
  39. Стать диалектиком можно только в ходе практической классовой борьбы, а не в результате теоретического изучения пособий по философии. Любой рабочий, принимающий участие в забастовке, даже если он ничего не слышал о законах диалектики, понимает их гораздо глубже, чем «интеллектуал», проштудировавший Гегеля.
  40. Пора расстаться с мифом, что пролетарская революция представляет собой некий «великий героический акт», способный якобы в одночасье отнять власть у буржуазии и передать её рабочему классу. Пролетарская революция – это повседневный, кропотливый процесс противостояния рабочих капиталу, совершенствования организационных форм, в которых происходит это противостояние, и накопления коллективного опыта рабочего класса. Процесс, в котором ни одна победа и ни одно поражение не являются окончательными, но становятся отправной точкой для продолжения борьбы до того момента, когда рабочий класс будет в состоянии взять на себя социальные, экономические и политические функции управления посредством собственных организаций. Не существует никакой принципиальной разницы между теми организациями, которые рабочие используют для повседневной борьбы против капитала и теми, которые сформируют систему власти рабочего класса в обществе.
  41. Признаком зрелости современной революции является то, что она первоначально развивается не в в области политики, а в сфере экономики. В этом случае она поднимается на уровень выше пролетарских восстаний прошлого, которые нападали на государственный аппарат, не установив предварительно власть рабочих над экономикой. Задача социальной революции вовсе не в том, чтобы захватить буржуазное государство или создать собственное государство для преобразования экономики сверху, а в том, чтобы использовать политическую власть для защиты уже завоеванной экономики. Рабочий класс использует свое господствующее положение в экономике как мощный рычаг для свержения буржуазного политического господства.
  42. «Мир стремительно меняется… Сдвиги в геополитике привели к полному изменению картины мира…» Да неужели? Вас опять обманули! Меняются, причем в очередной раз, только декорации спектакля, но актеры, главные действующие лица, остаются те же: рабочий класс, который своим трудом производит все ценности этого мира, и буржуазия, присваивающая себе продукты труда рабочих. Ну и актёры второго плана – стаи стервятников прихлебал, питающихся объедками с барского буржуйского стола. Сценарий не меняется, на каких бы подмостках представление ни разыгрывалось и кто бы ни приписывал себе авторство. Борьба между трудом и капиталом, между рабочим классом и буржуазией по-прежнему является главной сюжетной линией всемирного исторического спектакля. А значит остаётся прежней и роль коммунистов, как передовой части пролетариата и организаторов мировой пролетарской революции.
  43. Угнетение рабочего заключается не только в том, что он вынужден продавать свою рабочую силу, но и в том, какую рабочую силу он вынужден продавать, в тех трудовых функциях, которые рабочий выполняет. Сущность угнетения рабочих в том, что они пожизненно осуждены на механический, физический труд рабов.
  44. Рабочие могут ошибаться и часто ошибаются. Но в конечном итоге рабочие всегда оказываются правы, потому что исправлять ошибки их заставляет живая логика классовой борьбы. Интеллигенты же кодифицируют свои ошибки в партийные программы и «коммунистические учебники», до конца оставаясь пленниками собственных «текстов». Рабочему не нужен «коммунистический учебник» для того, чтобы вести классовую борьбу против капитала; для интеллигента «коммунистический учебник» – это и есть «классовая борьба».
  45. Текст – это бог «интеллигента», способ его существования. Вся деятельность «интеллигента», как правило, сосредоточена вокруг текста: текст сочиняется, текст обсуждается, текст выносится на улицы городов как «магическое» средство повлиять на власть имущих, текст навязывается рабочим с целью поставить последних под интеллектуальное господство «интеллигентов». Однако всё, чего за последние два столетия добился рабочий класс, стало результатом его практической борьбы, в первую очередь забастовочной, причем помимо текстов и даже вопреки текстам. Буржуазия не боится и никогда не боялась текстов. Буржуазия боится только тех действий, которые вырывают из её рук материальные ресурсы, капитал. «Интеллигенция», если действительно этого хочет, сможет стать настоящей революционной силой только тогда, когда перестанет заниматься фабрикацией текстов и полностью подчинит себя практической помощи борьбе рабочего класса.
  46. Организоваться и действовать как рабочие – это уже программа. Когда рабочие совместно ищут выход из своего социального положения, они находят средства и способы добиться результата. Рабочим не нужна программа как разработанный до мелочей список эфемерных целей, навязываемых рабочему классу учителями со стороны, уверенными, что знают проблемы рабочих лучше самих рабочих. Рабочая партия формируется и выражает свою силу на территории, которая не является географической, местной или национальной: это социальная территория. Предприятие, другое рабочее место, где наемные работники создают прибавочную стоимость, обогащая капиталиста, является территорией рабочей партии, и там необходимо вести борьбу с политическими партиями других классов. Чтобы бороться за власть рабочим нет необходимости бросаться «на штурм» государственных институтов ведомыми политиканствующими поводырями. Само рабочее место на капиталистическом предприятии – это по сути авторитарное и даже фашистское государство в миниатюре. Политическая борьба – не за заводскими проходными, а внутри заводов. Завоевание трудящимися политической власти начинается с завоевания предприятий.
  47. Нет ничего более нелепого, чем самонадеянное убеждение «левых интеллектуалов» в собственной миссии «просвещать» рабочий класс, «нести социалистические идеи в рабочее движение». Сегодня не начало прошлого века, когда на один завод имелось три грамотных рабочих и один экземпляр «Искры», тайно доставленный из-за границы. В двадцать первом веке каждый российский рабочий имеет возможность ознакомиться (если сочтет это необходимым) с любой коммунистической литературой и сделать для себя соответствующие выводы. По этой причине «левые интеллектуалы» – это не более чем «пятое колесо в телеге» рабочего движения, абсолютно бесполезный довесок к нему. Рабочий класс не нуждается в самозванных учителях и вождях. Пролетариат способен выполнить свою историческую миссию могильщика капитализма без навязывающихся ему в поводыри «левых интеллектуалов».
  48. Абсолютная истина неприменима к практике классовой борьбы; последняя есть непрерывный процесс выхода за пределы того, что прежде было истиной. Революционной является только та практика, которая основывается на новациях, постоянно перепроверяемых действием. Напротив, практика, использующая вчерашние истины, утратившие свое значение, бесплодна и реакционна. Теория классовой борьбы возможна только как синтез относительных истин, содержащих антитезу сомнения.
  49. Политические партии, что бы они о себе ни мнили, по сути являются клубами по интересам. Подлинные классовые организации пролетариата только там, где рабочие ведут непосредственную борьбу с капиталом. Коммунисты в первую очередь должны объединяться не друг с другом, а с рабочим классом.
  50. Не бывает «реакционных» профсоюзов. Любая борьба против капитала, даже если она носит ограниченный характер и заканчивается временным компромиссом или даже поражением рабочих, по своей сути является революционной борьбой, что определяет неизбежно революционный характер тех структур, которые объединяют и организуют рабочих в ходе такой борьбы.
  51. Разделение пролетарской классовой борьбы на «реформистскую» и «революционную» является чисто теоретическим. В реальности рабочие борются не «за реформы» и не «за социалистическую революцию». Они борются против капиталистической эксплуатации. А каким станет результат этой борьбы: вынужденным компромиссом в виде реформ или революционным уничтоженим капитализма – зависит от многих объективных и субъективных факторов. Однако в любом случае борьба против капиталистической эксплуатации, за расширение того пространства (каким бы незначительным оно бы ни было), где правила устанавливает рабочий класс, а не капитал, является революционной по своей сути, а те рабочие, которые принимают непосредственное участие в этой борьбе, объективно становятся революционерами, даже если субъективно не считают себя таковыми, не ставя перед собой революционные цели и не идентифицируя себя с социализмом или коммунизмом.
  52. Проблемы капиталистов, в том числе вопросы рациональной организации труда, – последнее, чем должны забивать себе головы наемные работники. Пусть этим занимаются те, кому буржуи специально за это платят, ну или непосредственно сами буржуи. Проблема же наемных рабов капитала – получить оплату за уже проданный капиталисту товар – свою рабочую силу, причем независимо от того, как капитал этот купленный товар использует. И, естественно, выбить из буржуя то, что тот по своей природной жадности стремится скрысятничать. Именно в этом заключается стратегия классовой борьбы – в отказе от добровольного сотрудничества с буржуазным обществом и от подчинения логике капиталистической «рациональности».
  53. Никакая политическая партия, какой бы «коммунистической» или «марксистско-ленинской» она себя ни аттестовывала, не в состоянии «революционными» проповедями освободить рабочий класс от влияния буржуазной идеологии. Подняться до осознания своих классовых интересов пролетариат может только самостоятельно, в процессе борьбы против капитала, даже если такая борьба непосредственно не ставит перед собой революционные цели.
  54. Причитания о грядущей пролетарской революции, которая якобы должна разрешить все проблемы капитализма, – это просто очередная реинкарнация религиозного мессианского мифа. Проблемы капитализма должны разрешаться не в будущем, а здесь и сегодня, в тех реальных условиях, в которые поставлен рабочий класс, и теми реальными средствам, которыми он располагает.
  55. Вместо того, чтобы объединяться вокруг целей, понятных абсолютному большинству рабочих, российские левые кучкуются вокруг собственных мнений, которые выдают за цели рабочего класса. Противоречие российского левого дискурса заключается в том, что все знают, что нужно сделать, но никто не знает, как нужно сделать.
  56. Для того, чтобы сломать политическую систему капитализма, нет никакой необходимости специально формировать массовые организации для борьбы за свои права. Такие массовые организации давно существуют и называются трудовыми коллективами. Трудовой коллектив – это и есть то место, где разворачивается политическая борьба между рабочим классом и капиталом. Если коммунисты хотят поднять рабочих на революцию, они должны думать как рабочие, а не как революционеры. Если коммунисты хотят повести за собой рабочий класс, они должны раствориться в рабочем классе.
  57. Пролетарская революция – это не проблема, которая может быть решена теорией. Опыт последних двух столетий показывает, что теория не способна предсказать действия рабочего класса. Никто не знает наперед, в каких условиях и через какие этапы пройдет процесс революционного разрушения капитализма и становления нового коммунистического общества, что и как произойдет «на следующий день после революции». Бессмысленно и глупо пытаться регламентировать будущее пустыми абстрактами, высиженными в головах представителей самопровозглашенного «революционного авангарда». Не существует универсальной модели диктатуры пролетариата, как не существует универсальной отмычки от ворот капиталистической тюрьмы. Рабочий класс не может заранее зарекаться от использования любых форм и методов как борьбы против власти эксплуататоров, так и осуществления своей собственной власти. И политические партии, и прямое рабочее самоуправление, и профсоюзы, и советы, и многие другие инструменты, как те, что уже применялись на практике, так и те, что неизбежно будут созданы живым творчеством масс, могут и должны при необходимости войти в арсенал рабочего класса, не претендуя на исключительность или универсальность. Универсальным является только один принцип: никакой из таких инструментов не должен трансформироваться в орудие, направленное против интересов рабочих. Рабочие определяют необходимость того или иного инструмента, а не кучка «революционеров», считающих себя умнее и грамотнее рабочих. Ни один общественный институт, созданный рабочим классом, не должен подменять собой рабочий класс, действуя от имени последнего.
  58. Может ли студенчество (или учащиеся вообще) выступать авангардом революционного процесса, в чём пытаются убедить заигрывающие с молодежью леваки? Действительно, в значительном большинстве живущие за родительский счёт и не имеющие практически никаких обязательств школьники и студенты активизируются достаточно быстро, гораздо быстрее обременённых семьями и обязательствами, а потому более осторожных трудящихся зрелого возраста, которым, помимо прочего, необходимо думать и о том, как прокормить, одеть и обучить своих «критично думающих» детей. Такую вынужденную осторожность старших поколений леваки высокомерно третируют как «конформизм» и «консерватизм». Однако нонконформистская активность молодежи является в значительной степени игрой, в большинстве случаев носит временный характер. По мере взросления «юные бунтари» в основной своей массе закономерно пополняют ряды «старших консерваторов». Молодежный протест не представляет никакой опасности для буржуазии. Те же школьники или студенты могут «бастовать» месяцами, не нанося никакого ущерба капиталистической экономике, в то время как даже недельная забастовка работников нефте-газодобывающей промышленности или банковских служащих способна привести буржуазную экономику к коллапсу. Именно рабочий класс создаёт материальную силу буржуазии и буржуазного государства. И, соответственно, только рабочий класс может их этой материальной силы лишить. Поэтому никто и никогда не заменит рабочих в качестве авангарда революционного движения.
  59. Рабочие являются революционным классом в силу своего положение внутри капиталистической системы, а значит даже самая элементарная защита своих собственных интересов неизбежно приводит рабочих в прямое столкновение с основами этой системы. Поэтому классовая борьба непосредственно на предприятиях, во всех её изменяющихся старых и возникающих вновь формах, гораздо важнее, чем так называемая «революционная политика», независимо от того, какое значение вкладывается в сочетание этих слов. Уничтожение эксплуатации в любой форме, так же как и разрыв с оппортунизмом и реформизмом, является не вопросом теоретических концепций и дискуссий, а практическим вопросом классовой борьбы рабочих.
  60. Известно, что большинство критиков существовавшего в СССР общественного строя, отрицающих социалистический характер последнего, аргументируют свою позицию в том числе тем, что уровень развития производительных сил того времени в принципе не позволял сформироваться социалистическим общественным отношениям; и в подтверждение своей аргументации ссылаются на Маркса с его историко-материалистической концепцией соответствия характера общественных отношений уровню развития производительных сил. Между тем, со времен Маркса и до сих пор никто не смог изобрести прибор, который позволил бы точно или хотя бы приблизительно определить тот уровень экономического развития, от которой можно было бы оттолкнуться в строительстве социализма. Не лишним будет напомнить, что сам Маркс считал, что экономическое развитие современной ему Великобритании являлось вполне достаточным для начала социалистических преобразований в этой стране. Как писал основоположник научного коммунизма в январе 1870 года: «Англичане обладают всеми необходимыми материальными предпосылками для социальной революции. Чего им недостает, так это духа обобщения и революционной страсти» (Карл Маркс, из письма Генерального Совета Интернационала Федеральному Совету Романской Швейцарии). Да, Маркс был материалистом, но он был диалектическим материалистом и ни разу не историческим фаталистом. Не отрицая основополагающей роли объективных общественных факторов (которые, впрочем, сами являются результатом деятельности людей), он одновременно решающую роль для начала революции отводил такому субъективному фактору, как «РЕВОЛЮЦИОННАЯ СТРАСТЬ», или, другими словами, РЕВОЛЮЦИОННАЯ ВОЛЯ РАБОЧЕГО КЛАССА. И да, интересно, а на что ещё, собственно, рассчитывал Ленин, когда в 1917 году призывал рабочий класс, составлявший всего 10 процентов населения России, к социалистической революции?
  61. Процесс создания прибавочной стоимости как материального фундамента капиталистического общества начинается тогда, когда средства производства буржуазии соединяются с рабочей силой пролетариата, и заканчивается, когда пролетариат разрубает эту связь, останавливая капиталистическое производство. Когда процесс создания прибавочной стоимости блокируется рабочими на производстве, тогда прекращается функционирование капиталистического общества и открывается путь для ниспровержения и разрушения власти капитала. Экономическая борьба рабочего класса – это и есть его политическая борьба.
  62. Революционное значение забастовки в первую очередь определяется не её характером, экономическим или политическим, а создаваемыми в ходе забастовок формами рабочей самоорганизации, подрывающими иерархию капиталистического общества.
  63. Капитал – не статическая, а динамическая система; капитализм не повторяется, не ходит по кругу, но является необратимым историческим процессом. Поэтому невозможно уничтожить капитализм, пытаясь пройти по пути революционеров прошлого; каждое новое поколение революционеров должно открыть свой собственный путь.
  64. Действительностью коммунизма является уничтожение наемного труда, как потребности зарабатывать на жизнь. На современном уровне развития производительных сил капиталистический строй есть прежде всего машина для «совершения работы» в процессе непрерывного накопления капитала, то есть труда для создания потребности в новом труде. Капитализм становится чистым господством над трудом, чистым командованием на работе, чистым контролем над рабочей силой. Именно поэтому отказ от труда, борьба с работой, сопротивление любым попыткам навязать рабочим ответственность за результаты труда, превратив их в соучастников собственной эксплуатации, борьба против рабочего времени – это и есть коммунистическая программа.
  65. Нужна ли рабочему классу политическая партия? На этот вопрос ответить может только сам рабочий класс, но никак не кучка активистов, возомнивших себя учителями и будущими вождями рабочих. Если такая партия и возникнет, то только в процессе классовой борьбы, непосредственно в рабочем движении, а не в качестве «подарка», навязанного рабочему классу «интеллектуалами», считающими себя умнее и грамотнее рабочих только потому, что прочитали несколько томов «коммунистических учебников».
  66. Политическая организация, представляющая интересы рабочего класса, может быть создана только самими рабочими, только тогда, когда сами рабочие сочтут это необходимым, только в тех формах, которые выберут сами рабочие, и только с теми задачами, которые сами рабочие поставят.
  67. Коммунистическая теория в принципе не может быть монолитной и непротиворечивой, поскольку является отражением в сознании постоянно изменяющегося и внутренне противоречивого исторического процесса. Коммунистическая теория всегда будет борьбой идей, конкуренцией проектов, калейдоскопом гипотез, подтвердить или опровергнуть которые сможет только общественная практика.
  68. Вера в «неизбежность победы коммунизма» является по сути разновидностью религиозного мифа о «пришествии царства божьего», попыткой человека, чувствующего свое бессилие перед машиной капиталистического господства, снять с себя ответственность за собственную судьбу, переложив ее на «объективные законы развития общества».
  69. Пассивность большинства рабочего класса очевидна. Сама капиталистическая система формирует эту пассивность через различные механизмы отчуждения. Однако экономические противоречия капитализма рано или поздно заставят пассивное большинство выбирать: окончательно смириться с нищетой и бесправием или вступить в конфронтацию с системой. И только если и когда рабочий класс выберет второе, появится шанс изменить мир и создать радикально иное, коммунистическое, общество. Потому что история доказала: невозможно изменить капиталистическую систему от имени большинства и за большинство. Всё зависит только от желания и воли самого рабочего класса.
  70. Реальность показывает, что левым надо учиться у рабочих, а не учить их. То есть не пытаться навязать свои идеи, а понимать рабочих. Но если левые станут так делать, они перестанут быть «авангардом», что означает конец организации их «революционного бизнеса».
  71. Главным условием победы пролетарской революции является единство рабочего класса. Поэтому если коммунисты хотят внести свой вклад в революционную пролетарскую борьбу, они должны помочь достижению такого единства, начав с преодоления идеологических разногласий между собой и консолидации на платформе программных требований, поддерживаемых абсолютным большинством рабочих.
  72. Действительность коммунизма нужно искать не в головах теоретиков «лучшего будущего» и, тем более, не «лучшего прошлого», а в поведении реальных людей, рабочих, всех трудящихся, в рамках их борьбы против капитала.
  73. Никто не знает наперед, в каких условиях и через какие этапы пройдет процесс революционного разрушения капитализма и становления нового коммунистического общества, что и как произойдет «на следующий день после революции». Бессмысленно и глупо пытаться регламентировать будущее пустыми абстрактами, высиженными в головах представителей самопровозглашенного «революционного авангарда». Не существует универсальной модели диктатуры пролетариата, как не существует универсальной отмычки от ворот капиталистической тюрьмы. Рабочий класс не может заранее зарекаться от использования любых форм и методов как борьбы против власти эксплуататоров, так и осуществления своей собственной власти. И политические партии, и прямое рабочее самоуправление, и профсоюзы, и советы, и многие другие инструменты, как те, что уже применялись на практике, так и те, что неизбежно будут созданы живым творчеством масс, могут и должны при необходимости войти в арсенал рабочего класса, не претендуя на исключительность или универсальность. Универсальным является только один принцип: никакой из таких инструментов не должен трансформироваться в орудие, направленное против интересов рабочих. Рабочие определяют необходимость того или иного инструмента, а не кучка «революционеров», считающих себя умнее и грамотнее рабочих. Ни один общественный институт, созданный рабочим классом, не должен подменять собой рабочий класс, действуя от имени последнего.
  74. До тех пор, пока рабочие не научатся самостоятельно бороться за власть, начиная с предприятий на которых работают, ставить вопрос о власти рабочих на уровне государства не имеет никакого смысла: любая власть от имени рабочего класса неизбежно станет властью над рабочим классом.
  75. Не существует никакой «политической» классовой борьбы. Любая борьба между классами является экономической – это борьба за прибавочный продукт.
  76. Если в естественных науках обозначить проблему значит сделать первый шаг к её решению, то в политике постановка задач без указания конкретных путей и методов их решения является дешевым популизмом и демагогией, обманом, ведущим к дезориентацией трудящихся масс. А в «лучшем» случае – просто пустой болтовнёй.
  77. Коммунисты не только не обязаны, но и просто не имеют права позволять себе роскошь тратить время на формирование отдельной «позиции» по каждому зигзагу буржуазной политики. В этом нет никакого смысла. Коммунисты, писали Маркс и Энгельс в «Манифесте коммунистической партии», ни на минуту не перестают вырабатывать у рабочих возможно более ясное сознание враждебной противоположности между буржуазией и пролетариатом. Коммунисты по определению являются противниками буржуазной политики, любой и всегда, как в целом, так и в частностях, независимо от конкретных обстоятельств и текущей конъюнктуры.
  78. Если бы приобрести революционный опыт было возможно через изучение «коммунистических учебников», разработанных на основе истории предыдущих революций, тогда достаточно просто библиотеки, где любой заинтересованный «интеллектуал» может прочитать подборку соответствующей литературы, после чего в качестве «опытного революционера» нести «социалистическое сознание» в рабочий класс, якобы неспособный самостоятельно подняться выше тред-юнионизма. Однако исторический опыт не обнаруживает какого-то «единственно верного пути» к взятию власти рабочим классом. Каждая революция уникальна. Чтобы повторить её необходимо как минимум воспроизвести те конкретные исторические условия, в которых она начиналась. Ни одна из прошлых революций не развивалась по заранее разработанному плану, составленному на основе абстрактной теории. Будущее предсказать невозможно, как невозможно обучить тому, что неизвестно. Поэтому никто не в состоянии указать «верный путь» к взятию власти рабочим классом. Такого пути a priori просто не существует. Единственным революционным опытом сегодня является тот, что приобретается непосредственно на производстве, опыт ежедневной классовой борьбы, которую ведут рабочие, лицом к лицу противостоящие капиталу. И если «интеллектуалы» хотят приобщиться к революционному опыту, их место там, на предприятиях, а не в офисах, библиотеках или университетских аудиториях.
  79. Рабочий класс сам, без руководства «революционного авангарда», способен определять направления, формы и методы своей борьбы и выдвигать из собственной среды руководителей или, если это будет необходимо, даже вождей. Разумеется, через неизбежные ошибки, неудачи и временные поражения. Но и «революционные авангарды» до настоящего времени только и делали, что вели рабочий класс от ошибки к ошибке и от поражения к поражению, несмотря на декларируемое ими «владение марксистско-ленинской теорией».
  80. Идея об «авангардной» коммунистической партии как «важнейшем условии» для успешной борьбы пролетариата по-прежнему остаётся гипотезой, не подтвержденной, а скорее опровергнутой практикой. Имеющийся на сегодняшний день исторический опыт продемонстрировал неспособность партий выполнить функцию авангарда в борьбе против господства буржуазии, за классовое освобождение рабочих и победу социализма, даже если такие партии имели временную поддержку наиболее революционной части пролетариата. Если, как писал Маркс, освобождение рабочего класса может быть завоевано только самим рабочим классом, то последнему не нужен никакой «авангард». Единственно возможный авангард рабочего класса – это сам рабочий класс.
  81. Те, кто до революции считают, что пролетариат необходимо «вести» и «возглавлять», после революции неизбежно придут к убеждению, что рабочих необходимо «пасти». То есть относятся к рабочему классу, как к стаду баранов.
  82. Интересно, почему те, кто считает себя «цезарями» или «наполеонами», сидят в психушках, а убежденные в том, что призваны «возглавить» и «повести» за собой рабочий класс, стать его «революционным авангардом», – только в интернете?
  83. Когда-то Маркс отказался от публикации «Критики Готской программы» из-за того, что не хотел провоцировать раскол в рядах только что созданной объединенной рабочей партии Германии. Для него единство рабочего класса было важнее теоретических разногласий. В наше время «последователи» Маркса занимаются тем, что приносят классовое единство в жертву идеологическим догмам, пытаясь построить «единственно правильные» партии вокруг «самых верных» программ.
  84. На сегодняшний день у российского рабочего класса нет иной задачи, кроме самоорганизации в борьбе за свои экономические интересы. Любые попытки втянуть атомизированных рабочих в буржуазную политику представляют собой осовремененный вариант гапоновщины.
  85. Не существует «коммунистической теории». Существуют рабочие гипотезы, которые должны пройти проверку классовой борьбой.
  86. Распространенная ошибка левых заключается в том, что они воспринимают каждый очередной кризис в буржуазном обществе, как свидетельство его приближающейся гибели. На самом деле кризисы, экономические и политические, – это не аномалия капиталистического развития, а его норма. Как писал Гегель, «противоречие есть критерий истины, отсутствие противоречия – критерий заблуждения». Буржуазное общество, включая буржуазное государство, развивается, совершенствуется через кризисы, повышает свою эффективность, выживаемость. Капитализму угрожают не кризисы, а их отсутствие. Последнее для буржуазии – это застой, летаргия, напротив, кризис – главное условие продвижения в будущее. Кризисы не ослабляют, а усиливают буржуазию, открывая для нее всё новые возможности. Поэтому никакой кризис сам по себе капиталистический строй не обрушит. Сделать это способна только ставшая материальной силой воля рабочего класса и только в том случае, если рабочим удастся опередить буржуазию и использовать кризис в собственных интересах.
  87. Претендовать на решение политических вопросов коммунистам, до тех пор, пока они не обеспечат себе поддержку большинства рабочего класса, не просто бессмысленно, но нелепо и смешно. Коммунисты в принципе не в состоянии сделать больше того, что может сделать рабочий класс.
  88. Рабочая партия – это вопрос не программы или формального членства, а закрепление в социальном классе. Секта, даже состоящая из рабочих, остаётся сектой. Рабочая партия в полном смысле этого слова обретает реальность только тогда, когда признается таковой значительной частью рабочего класса.
  89. Рабочий класс делает то, что делает. И никто не вправе за него решать, правильно он это делает или нет.
  90. Сегодняшние коммунисты не в состоянии предложить ничего нового, кроме создания всё новых и новых партий.
  91. Политические взгляды раскалывают, борьба за повседневные экономические интересы объединяет. Поэтому если массовая пролетарская партия и может быть создана, то только на программе классовых требований, которые понятны и близки каждому рабочему, вне зависимости от его политических взглядов.
  92. Единственный призыв к рабочему классу, который коммунисты вправе себе позволить, это предложение помощи в борьбе с капиталом, если рабочие в такой помощи нуждаются.
  93. Чтобы стать, выражаясь словами «Коммунистического манифеста», «побуждающей к движению вперед» частью рабочего класса, коммунисты должны быть внутри предприятий, вместе с классом. Рабочие никогда не пойдут за самозванными «вождями», тусующимися перед заводскими проходными с пачками газет или листовок.
  94. Политическая борьба – это не стадия классовой борьбы, якобы «более высокая» по отношению к экономической, а вспомогательный инструмент для достижения рабочим классом своих экономических целей. Любая политическая «победа», если она не приближает реализацию стратегических задач, стоящих перед рабочим классом, – уничтожения наёмного труда и установления фактической власти рабочих над экономикой – является фикцией.
  95. Общество революционизируют не те, кто сочиняют «революционные программы» и «строят революционные партии», а те, кто в ежедневной борьбе с капиталом отстаивают свои экономические интересы, даже если они и не ставят перед собой задачу совершить революцию.
  96. Коммунисты должны ставить только такие задачи, к решению которых готов рабочий класс. В противном случае деятельность коммунистов либо сведётся к пустой болтовне, либо выродится в авантюру.
  97. Гегель обогатил социалистическую мысль диалектикой, но заразил телеологией, представлением о линейном развитии исторического процесса к заранее запрограммированной конечной цели. Чтобы адекватно отвечать на сегодняшние вызовы, марксистам необходимо порвать с религиозной догмой о неизбежности «светлого будущего» и рассматривать коммунизм лишь как один из возможных вариантов развития человечества, как проект, реализация которого зависит только от самих людей.
  98. Сегодняшние коммунисты болтаются на месте, с одержимостью религиозных фанатиков цепляясь за полусгнившую корягу догм столетней давности, но как только они отпускают руки, коммунистов тут же сносит к болотистым берегам социал-демократии или социал-либерализма. Многие вообще тонут, не доплыв ни до какого берега. Интересно, когда коммунисты наконец научатся плавать?
  99. Не бывает «буржуазных» профсоюзов. Деятельность любого профсоюза, как бы он себя идеологически ни позиционировал, какие бы, пусть даже самые минимальные, задачи перед собой ни ставил, имеет конечной целью ограничить право капиталиста распоряжаться произведенной работниками прибавочной стоимостью, а следовательно, такая деятельность всегда является антибуржуазной по сути. Или это «профсоюз» только по названию. Равным образом не бывает «реформистских» и «революционных» профсоюзов. Профсоюз ставит перед собой только те задачи, которые он способен реально решить, в зависимости от конкретной ситуации и собственных возможностей. В противном случае профсоюз лишится поддержки работников и прекратит существование как профсоюз, выродившись в секту. Лучшим доказательством имманентной антибуржуазности профсоюзов является та звериная ненависть к профсоюзу, которая начинает переполнять поголовно всех капиталистов, с того момента, когда профсоюз начинает действовать как профсоюз.
  100. Главная проблема коммунистов заключается в отсутствии поддержки со стороны рабочего класса – той единственной материальной силы, которая может дать им возможность влиять на реальную ситуацию и изменять её. Однако вместо поиска новых, соответствующих реальной ситуации, форм работы с трудящимися массами, большинство коммунистов с упорством насекомых, раз за разом восстанавливающих разрушенный муравейник, продолжают клонировать всё новые и новые «самые правильные» партии и «революционные авангарды», выдвигать оторванные от реальности лозунги, долженствующие, по мнению их авторов, поднять рабочих на революционную борьбу, сочинять программы, реализовать которые на практике не имеют ни малейшей возможности, и пытаться «обучить» рабочих тому, чего сами делать не умеют. В итоге коммунисты, оказавшись один на один с реальной ситуацией, каждый раз получают от последней закономерный пинок под зад, подтверждая в глазах рабочих свою репутацию вечных исторических неудачников, одновременно переваливая вину за собственные неудачи на рабочий класс, обвиняя последний в «консерватизме» и «пассивности».
  101. Не существует универсальной модели классовой борьбы. Единственно возможная модель – это множественность повседневного опыта сопротивления рабочих власти капитала.
  102. Не существует такого кризиса, из которого капитализм не нашел бы выхода, даже ценою гибели большинства человечества. Разрушение капиталистической системы не является автоматическим следствием внутренних законов этой системы, а может быть только результатом сознательной борьбы рабочего класса.
  103. Проблему организационной формы революционного движения рабочего класса невозможно не только решить, но даже поставить априорно. Это исключительная компетенция самой практики классовой борьбы. Множественность и противоречивость задач, требующих решения в процессе революционного преобразования общества, неизбежно определяет множественность форм, как позаимствованных из прошлого, так и создаваемых заново, и их диалектический характер. Единственное, что требуется, – это не фетишизировать ту или иную форму, возводя её в абсолют. Классовая борьба сама расставит приоритеты.
  104. Единственным учителем рабочего класса является его собственная борьба против капитала.
  105. Для «авангардной партии» не существует рабочего класса как самостоятельного субъекта революционной борьбы. Рабочие интересуют партию исключительно в качестве рекрутов, соответственно обученных, организованных и поставленных под контроль, то есть в качестве проводников интересов «авангардной партии», которые та выдаёт за интересы рабочего класса.
  106. Никто из тех, кто поливает грязью профсоюзы, обвиняя их в «реформизме», «соглашательстве», «предательстве» и «бюрократизме», не сделал для рабочих больше, чем профсоюзы.
  107. Лицемерие тех, кто презрительно фыркают на «экономическую» борьбу, как якобы стоящую на более низком уровне по сравнению с борьбой «политической», ярче всего проявляется в том, что все они сами мечтают укорениться в каком-нибудь профсоюзе, а в идеале – создать свой собственный профсоюз.
  108. «Изучать Ленина» – самый тупой совет, который только могут дать представители многочисленных российских «коммунистических партий». Для начала таким советчикам следовало бы рассказать, как их собственным «партиям» изучение Ленина помогло поднять рабочий класс на борьбу против капитала.
  109. Пытаться во что бы то ни стало построить «партию рабочего класса» – это то же самое, что ставить телегу впереди лошади. Начинать нужно не с партийного строительства, а с постановки реально выполнимых задач, понятных большинству рабочих, с поиска эффективных методов решения поставленных задач и конкретных форм работы, а уже затем создавать организационные структуры, соответствующие задачам, методам и формам.
  110. Прогрессивное развитие производительных сил само по себе создает только возможность формирования более прогрессивных общественных отношений, но ещё не делает появление последних автоматическим. Решающее слово останется за рабочим классом. Поэтому ось марксистского анализа и горизонт политических действий коммунистов должны определяться не развитием производительных сил, а конкретной классовой борьбой.
  111. Классовое сознание – это не иммунитет к вирусной инфекции; классовое сознание нельзя искусственно «привить» революционными проповедями. Классовое сознание – не статус, утвержденный партийными программами и уставами; классовое сознание – это диалектический процесс формирования у рабочих революционной идеологии, которая становится массовой не в результате изучения «учебников по марксизму-ленинизму» или прослушивания лекций «сознательного меньшинства», а только тогда и только в той степени, когда и в которой сами массы рабочих вовлечены в непосредственную борьбу с капиталом.
  112. Два самых излюбленных занятия у коммунистов – это обличение «пороков капитализма» и проектирование деталей «светлого коммунистического будущего». И пока коммунисты этим занимаются, они не опасны для капиталистов и бесполезны для будущего.
  113. В адрес «Рабочей Политики» время от времени поступают обвинения в «рабочизме» или «пролетаризме», в том, что мы якобы считаем рабочий класс (или только производительный рабочий класс) «исключительным носителем революционной идеологии», отрицая тем самым «право на ведущее участие в борьбе рабочего класса за представителями всех других социальных групп», в том, что идеализируем рабочий класс, закрывая глаза на «все недостатки» рабочих, и чуть ли не молимся на промасленные спецовки. В связи с такими обвинениями «Рабочая Политика» считает необходимым сделать некоторые пояснения. Прежде всего, «Рабочая Политика» никогда не отождествляла рабочий класс с рабочими на производстве. Рабочий класс – это не только производительные рабочие, непосредственно создающие новую стоимость, в том числе прибавочную стоимость, или прибыль. К рабочему классу, или пролетариату, относятся также все наемные работники, обеспечивающие кругооборот капитала в соответствии с известной формулой Д – Т – …П… – Т’ – Д’, как производство, так и перераспределение прибыли между различными сферами капиталистической экономики: производственной, финансовой, торговой и др. Разница между производительными и непроизводительными рабочими заключается в том, что своим трудом первые одновременно создают прибыль как для капиталистов, на которых работают непосредственно, так и совокупную прибыль для всего капиталистического класса, а вторые – только непосредственно для «своих» капиталистов. В самом общем случае к рабочему классу можно отнести всех наемных работников, своим трудом создающих прибыль для буржуазии. Отсюда та роль, которую объективно играет каждая из групп рабочего класса в революционном процессе. Производительные рабочие становятся ведущей революционной силой не из-за каких-то личных, субъективных, качеств, а потому, что только они имеют объективную возможность контролировать ведущее звено капиталистического цикла – производственный процесс, детерминирующий функционирование всех остальных звеньев процесса воспроизводства капитала. В реальности же каждый конкретный рабочий (как производительный, так и непроизводительный) далеко не обязательно является носителем революционной идеологии, тем более исключительным. Более того, рабочие чаще выступают как раз носителями консервативной и даже реакционной идеологии, что однако не мешает им вести конкретную борьбу против конкретных капиталистов. И наоборот, представители непролетарских социальных слоев чаще, чем рабочие, являются «революционерами в теории», что, как правило, никак или очень мало влияет на их практическую революционную деятельность. Но, как писали известные представители непролетарских социальных слоёв Маркс и Энгельс, значение имеет не то, что думают и делают в настоящее время отдельные рабочие или даже целый рабочий класс, а то, что они будут вынуждены делать в силу своего объективного положения в капиталистической системе. В той степени, в какой рабочий класс включается в борьбу против капитала, он и становится объективным носителем революционной идеологиии. А субъективно «носить» революционную идеологию может кто угодно, однако сам по себе данный факт не определяет ведущего участия такого «носителя» в борьбе рабочего класса и не даёт ему права учить рабочий класс и руководить рабочим классом.
  114. «Самое главное – это создать правильную партию, всё остальное приложится» – к этой примитивной формуле по сути сводится программа большинства современных коммунистов. Партийная организационная форма стала фетишем, объектом почти религиозного поклонения, неким философским камнем, с помощью которого адепты партийности мечтают превратить капитализм в социализм, подобно тому, как средневековые алхимики пытались превратить свинец в золото. Не доказанная, а скорее опровергнутая исторической практикой, гипотеза об исключительной роли партии в процессе социалистического преобразования общества подается ими в качестве аксиомы, которую необходимо принять на веру. Безусловно, партия, в той степени, в какой она служит эффективным инструментом классовой борьбы, приветствуется и является само собой разумеющейся, но не безусловно необходимой. Революционное сознание рабочего класса может и даже по необходимости должно проявляться в различных организационных формах, а не только партийных, поскольку живое творчество масс всегда богаче абстрактных теоретических схем. И подтвердить или опровергнуть значимость той или иной формы может только классовая борьба пролетариата.
  115. «Политический процесс» в буржуазном обществе – это игра в наперстки, где ведущим являются власть имущие. Какой бы «наперсток» не выбрали рабочие, они в любом случае окажутся в проигрыше. Избежать ловушки буржуазного «политического процесса» – одно из главных условий победы рабочего класса над капиталом. Буржуазному «политическому процессу» необходимо противопоставить пролетарский политический процесс, организованный в формах, отличных от тех, что навязывает рабочим капитализм.
  116. Революция – это не вопрос организации. Победа рабочего класса в конечном итоге зависит от его сознания, а не от какой-то конкретной организационной формы. Когда коммунисты забывают, что организация – это только средство достижения цели, они превращаются в рабов организации.
  117. В своей деятельности коммунисты должны исходить не из представления об истории, как неком изначально запрограммированном процессе смены общественных формаций, а из многовариантности прошлого и неопределенности будущего.
  118. Вместо попыток создать очередную «авангардную партию» по рецептам более чем столетней давности, коммунистам следовало бы больше думать о том, чем они конкретно могут быть полезны рабочему классу в его повседневной борьбе с капиталом.
  119. Борьба труда с капиталом является фактом повседневной жизни рабочих и буржуазии (или её представителей), независимо от того, насколько это осознают сами участники борьбы. Столкновение между классами не утихает в капиталистическом обществе ни на минуту, изменяя только свои формы. Даже неисполнение или некачественное исполнение трудовых обязанностей, опоздания на работу, прогулы и прочие действия, рассматриваемые как дисциплинарные проступки, уже сами по себе, объективно, являются классовой борьбой. От простого индивидуального отказа работодателю в праве контролировать тело и время работника до положительного выдвижения коллективных требований, мы имеем дело с конфронтацией, вытекающей из отношений эксплуатации. Эта конфронтация может принимать более индивидуальные или более коллективные формы, иногда открытые, иногда молчаливые, однако продвижение вперёд возможно только путем самоорганизации работников, поскольку без этого они не создадут цепочку действий, необходимую для победы.
  120. Никогда не нужно верить партийным функционерам, «красным» профессорам и прочим «интеллектуалам», обещающим научить вас организовывать забастовки и революции. Во-первых, все такие «учителя», как правило, сами ни одной забастовки, не говоря уже о революции, не организовали, а во-вторых, никто не сможет организовать забастовку или революцию лучше самих бастующих и революционеров.
  121. Рабочие не разбираются в разновидность многочисленных «коммунистических авангардов» и правильно делают. Рабочие – люди конкретные, и для них важно не то, как называется тот или иной «авангард», и не то, что он обещает в своей программе, а то, какая от этого «авангарда» конкретная польза для рабочих. А раздавать листовки у заводских проходных и возлагать цветы к мавзолею Ленина или на могилу Сталина на крайняк можно обучить и шимпанзе.
  122. Соответствие характера производственных отношений уровню развития производительных сил нельзя рассматривать догматически и технократически. В конечном счёте историю делают не средства производства сами по себе, а люди с помощью средств производства, и только от людей зависит, как средства производства будут использованы. Социалистическое общество проще построить с помощью ядерного реактора, чем с помощью серпа и молота, но это вовсе не означает, что социализм серпа и молота невозможен. Возможность социализма обусловлена не наличием ядерного реактора, как такового, а тем, кто управляет этим реактором, так же как и серпом с молотом. Сегодня сложно представить себе, какого уровня должно достигнуть развитие производительных сил, чтобы удовлетворить любые запросы людей. Реальнее допустить, что в исторически обозримом будущем общественное производство будет продолжать функционировать в условиях дефицита ресурсов и вынужденного ограничения потребностей, что предполагает многовариантность развития человечества, возможность как социализма, так и какого-то нового издания эксплуататорского общества. В любом случае социализм не станет безальтернативным, неизбежным будущим человечества. В конечном счёте выбор остается за самими людьми.
  123. Одна из самых актуальных и одновременно по факту трудновыполнимых задач для большинства российских коммунистических организаций – закрепиться в рабочем классе, на предприятиях. Однако на самом деле ничего сложного в этом нет. Нужно просто зайти с трудовой книжкой в отдел кадров того предприятия, на котором мечтаешь закрепиться.
  124. Вопреки распространенному мнению, буржуазия вовсе не против разоблачения «пороков капитализма». Отдельные капиталисты или чиновники буржуазного государства, если это касается их персональной деятельности, – да, но в целом капитал только приветствует таких добросовестных и бесплатных аудиторов.
  125. Рабочий класс, как класс, существует только на предприятиях. Вне предприятий рабочий класс распадается на массу атомизированных индивидуумов, каждый из которых в отдельности объективно не способен стать самостоятельным субъектом классовой борьбы, а потому вынужден делегировать полномочия представительствам – политическим организациям или отдельным политикам, претендующим монопольно выражать классовые интересы трудящихся. Однако опыт показывает, что такие политические представительства в большинстве случаев ставят собственные узкоидеологические и узкопартийные цели выше общеклассовых целей рабочих. Рабочий класс может сформироваться как самостоятельный субъект революционной борьбы только на предприятиях, вокруг собственных экономических требований, и уже оттуда диктовать свою волю политикам, в том числе коммунистическим политикам.
  126. Если профсоюзы, созданные рабочими, и сами рабочие хотя бы на пушечный выстрел подпустят к себе политиков, неважно, в какие цвета те драпируются, это будет означать начало конца рабочего движения. У рабочего класса нет друзей, кроме него самого. Все, кто навязывается рабочим в друзья, а тем более в учителя, организаторы и руководители, преследуют только одну шкурную цель – сколотить себе политический капитал за счет трудящихся и использовать борьбу рабочих для того, чтобы прийти к власти, сменив старых хозяев на новых в своем лице. У политиков всегда будут интересы поважнее, чем интересы простых рабочих. Всего того, что нужно рабочему классу, он может добиться только собственной борьбой.
  127. Схемы и абстрактные лозунги – это памятники на могилах рабочего движения. Пока коммунисты несут перед собой очередной «революционный» плакат, закрывающий им обзор реальной дороги, далеко уйти у них шансов нет. Да и тех, кто за ними пошел, они доведут только до ближайшей канавы. Классовая борьба – это живая конкретика, а вызубрить азы «научного коммунизма» по вузовскому учебнику советского периода можно заставить и попугая, запустив его затем в полет с целью «революционной пропаганды».
  128. Если, как считал Ленин, история свидетельствует, что социалистическое сознание рабочим может быть принесено только извне, образованными представителями имущих классов, интеллигенцией, а исключительно своими собственными силами рабочий класс в состоянии выработать лишь сознание тред-юнионистское, то с ещё большей убедительностью история доказала, что если «принесенное социалистическое сознание» не помогает рабочим в их повседневной, тред-юнионистской, борьбе, то рабочим на такое «сознание» просто наплевать.
  129. «У меня плана нет, у меня есть понимание конечной цели», – написал как-то один из оппонентов «Рабочей Политики». Нет никакого сомнения, что иметь понимание конечной цели, смелое видение будущего – это прекрасно и не обременительно. В конце концов, что нам мешает представлять себе будущую социалистическую революцию, диктатуру пролетариата, мир без эксплуатации и государства? Но видение будущего без конкретной стратегии его достижения – это просто координаты без карты. Поэтому, пока мы не разработаем эту стратегию и не проверим её на практике, мы должны быть осторожны с предсказаниями и лозунгами, чтобы наше понимание и наше видение не превратились в магическое мышление, подобное тому, что заставляло далеких предков современного человека совершать ритуальные танцы вокруг нарисованного на земле мамонта.
  130. Работники предприятия, которые приняли решение начать борьбу против работодателя, – это и есть уже рабочая партия в действии.
  131. Вопреки распространенному мнению, «невозможность для господствующего класса сохранять в неизменном виде своё господство, резкое обострение выше обычной нужды и бедствий угнетённых классов и значительное повышение активности масс» вовсе не являются признаками только революционной ситуации. С равным успехом такая ситуация может оказаться контрреволюционной, а вышеперечисленные факторы дадут толчок возникновению и развитию массового реакционного движения и установлению в итоге клерикально-фашистской диктатуры. Поэтому те, кто с нетерпением ждут возникновения революционной ситуации как предвестницы «неизбежного краха» буржуазного государства, рискуют оказаться глубоко разочарованными, увидев на улицах не марширующие под красными заменами пролетарские батальоны, а банды черносотенцев с православными иконами.
  132. Есть в «левом дискурсе» такая пословица: «Если бы каждый прочитавший «Манифест коммунистической партии» стал марксистом, мы бы уже давно жили при коммунизме». Увы! Как показывает практика, само по себе чтение марксистской литературы обращает к коммунистической идее далеко не всех, а, скорее, с точностью до наоборот. С другой стороны, чуть ли не всякий, прочитавший «необходимый» набор «коммунистических учебников», уже считает себя «грамотным марксистом». И не только считает, но и, как правило, сразу же стремится навязаться в учителя к «непросвещенным» (с его точки зрения), с целью сделать последних такими же, как он сам, «грамотными марксистами». Для этого «уже просвещенные» создают разного рода «кружки политпросвета», «рабочие академии» и прочие подобные структуры с претенциозными названиями. Однако, несмотря на различия в названиях, все такие «школы политграмоты» объединяет одно: обучение в них по преимуществу основано на чтении трудов классиков «марксизма-ленинизма» (иногда, дополнительно, «товарища Гегеля»), учебников для ВУЗов периода СССР или просто на воспоминаниях об исторических фактах. Между тем, изучение трудов «основоположников» или фактов истории само по себе является не более чем передачей общедоступной информации, часто уже мало или вообще не актуальной. Мировой революционный процесс никогда не развивался по предварительно разработанному плану на основании ранее открытой теории. Каждая забастовка, а тем более каждая революция, уникальны, их результат изначально непредсказуем, точнее многовариантен, а реализация того или иного варианта зависит от множества факторов, учесть которые в полном объеме невозможно. Регламент будущей борьбы рабочего класса нигде не прописан, её конкретные содержание и формы неизвестны. Они не могут быть позаимствованы из прошлого или изобретены теоретиками, а осознаются и создаются непосредственно в ходе столкновений рабочего класса с капиталом. Как писал в «Тезисах о Фейербахе» Карл Маркс, только «в практике должен доказать человек истинность, т. е. действительность и мощь, посюсторонность своего мышления». Пытаться «обучить» революционной теории вне революционного движения – не более чем профанация. Это относится как к «обучаемому», так и к «учителю». Последний сам должен быть обучен классовой борьбой, пройти революционную практику вместе с рабочими, прежде чем пытаться учить их теории революции.
  133. Надеяться уничтожить капитализм, опираясь исключительно на завоевание политической власти, значит строить иллюзии в пустоте. Завоеванию политической власти должно предшествовать экономическое поражение буржуазии внутри самого буржуазного общества. Именно с этой точки зрения экономическая борьба, начиная с частичного ограничения власти капитала требованием рабочих о повышении заработной платы и заканчивая полным контролем со стороны рабочего класса за движением капитала в масштабе всего общества, носит непосредственно политический характер, а организационные формы, в которых ведется такая борьба, являются политическими, вне зависимости от тех конкретных целей, которые стоят перед организациями рабочего класса на том или ином этапе борьбы.
  134. Вместо критики властей российским коммунистам в первую очередь следовало бы заняться критикой собственной истории, собственной практики. Власти критику со стороны коммунистов как-нибудь переживут, а вот коммунисты без самокритики никогда не двинутся дальше критики властей.
  135. Если бы с левых активистов брали денежный залог с условием возврата только в случае успешной реализации выдвигаемых ими программ и лозунгов, то, вероятнее всего, и без того малочисленные левые организации опустели бы окончательно.
  136. Никто и ничто лучше собственного опыта не сможет научить тому, как эффективно бороться с капиталом. В этом отношении от рабочего, принявшего участие хотя бы в одном трудовом конфликте, пользы больше, чем от десятка «интеллектуалов», выучивших наизусть полное собрание сочинений Ленина.
  137. Периодически разгорающаяся в среде российских левых дискуссия на тему, «что первично»: мощное рабочее движение как необходимое предварительное условие для строительства левой политической партии или, наоборот, левая политическая партия, результатом деятельности которой только и может стать мощное рабочее движение, – лишена смысла, по той простой причине, что от самих участников этой дискуссии ничего не зависит. История не знала и не знает примеров мощного левого политического движения в отсутствие как минимум соответствующего рабочего, в то время как если не мощное, то достаточно весомое рабочее движение вполне обходится и без помощи левых политиков. В конечном счёте всё зависит от рабочего класса, а не от активистов левых организаций, по преимуществу интеллигентов и студентов. Впрочем, и левые активисты наряду с рабочими могут принять плодотворное участие в решение проблемы, но только в том случае, если предварительно сами станут рабочими.
  138. Религия представляет собой попытку в иллюзии решить те проблемы, которые человечество пока ещё не состоянии решить в реальности, а потому любая религия принципиально враждебна коммунистическому движению, поскольку последнее стремится изменить реальность. Тот, кто является рабом, хотя бы только собственных иллюзий, не способен построить общество, свободное от рабства.
  139. Вопреки одному из мифов религиозного культа, сформировавшегося в СССР вокруг его личности, Ленин никогда не был «вождем мирового пролетариата». Международный рабочий класс в целом шел «под знаменем ленинских идей» только на советских плакатах. В реальности на протяжении последних ста лет большинство рабочих выбирали своими политическими представителями не партии «большевистского типа» и вдохновлялись идеологиями, достаточно далекими от «марксизма-ленинизма». Либо вообще вели классовую борьбу независимо от политических партий и идеологов. У Ленина есть чему поучиться нынешнему и будущим поколениям коммунистов, но для этого совсем не обязательно представлять руководителя российской революции тем, кем он на самом деле не являлся.
  140. Личность и деятельность Ленина окружена мифами и легендами, к фабрикации которых приложили руку не только те, кто встал у власти в Советском Союзе после смерти Владимира Ильича и масштабной зачистки рядов большевистской партии, но и в немалой степени те, кто сами стали жертвами этой зачистки, потерпев поражение во внутрипартийной борьбе. Именно в среде последних сформировался миф о Ленине, как о последовательном борце со сталинской бюрократизацией партии, миф, получивший своё развернутое отражение в работах бывшего «большевика №2» – Льва Троцкого периода его третьей эмиграции. Если верить бывшему наркомвоенмору Советской республики и его прошлым и нынешним адептам, в своих последних статьях и письмах Ленин представил целую программу борьбы против зарождающейся и рвущейся к господству бюрократической касты. Но что же на самом деле предлагал лидер Октябрьской революции для «борьбы с бюрократией»? Если коротко, то всего ничего: пополнить ЦК и ЦКК правящей партии, а также наркомат рабоче-крестьянской инспекции парой сотен представителей рабочего класса, да поменять на посту генерального секретаря одного вельможу – грубого на другого – более лояльного. Что реально могла изменить реализация предложений Ленина? Управленческий аппарат советского государства и так формировался из представителей рабочего класса и беднейшего крестьянства. Но рабочий и батрак, усевшиеся в чиновничьи кресла тут же перестают быть рабочим и батраком, превращаясь в «государевых людей», неважно, как называется государь, которому они служат. Отныне их деятельность регламентируется указаниями вышестоящего начальства, как принято в любой чиновничьей структуре, а не диктуется интересами класса, к которому они ранее принадлежали. А опасность, исходившая от Сталина, определялась не столько чертами его характера (Троцкий, как известно, тоже был далеко не либералом), сколько той, по справедливому замечанию Ленина, «необъятной властью», которую приобретал чиновник, занимавший должность генерального секретаря. Но вместо ликвидации в принципе такой должности Ленин ограничился предложением всего лишь сменить её персонализацию. Вот, пожалуй, и всё, что осталось к концу жизни у автора «Государства и революции», когда-то предлагавшего немедленно после победы предоставить всем рабочим право контроля и надзора, сделать всех поголовно рабочих «бюрократами», чтобы больше не было настоящих бюрократов, и научить каждую кухарку управлять государством. Но сменив со временем шалаш в Разливе на кабинет в Кремле, Ленин забыл о своих обещаниях. Теперь уже не все рабочие и не все кухарки имели право контролировать госаппарат и учиться управлять государством, а только избранные, наиболее достойные с точки зрения самого госаппарата. А большинство рабочих и кухарок, не удостоившихся подобной чести, так и остались стоять перед станками и кухонными плитами, то есть заниматься тем же, чем они занимались при помещиках и капиталистах, с той лишь разницей, что получать приказы они теперь стали не от приказчиков и управляющих, поставленных эксплуататорами, а от директоров, назначенных Совнаркомом. «Мне думается, что 50-100 членов ЦК наша партия вправе требовать от рабочего класса и может получить от него без чрезмерного напряжения его сил», – эта фраза Ленина из «Письма к съезду», хотел того её автор или нет, достаточно лицемерна. К тому времени уже никто, в том числе сам рабочий класс, не оспаривал права партии требовать что угодно и от кого угодно. За рабочий класс теперь решала партия. Пока ещё партия, поскольку в скором времени это право останется только у высшего руководства партии, а затем и вообще только у высшего руководителя. «Профессиональные революционеры», большинство из которых ни дня не трудились по рабочей специальности и вообще никогда не работали по найму, присвоили себе исключительное право выражать классовые интересы рабочих, рассматривая последних как ведомую массу, как материал, из которого можно лепить что угодно в соответствии с очередным колебнутием партийной линии. Вопросов нет, государственный аппарат, созданный партией большевиков после революции, продемонстрировал высочайшую эффективность в борьбе с контрреволюцией. Но разгром контрреволюции не означает ещё победы социализма. Строительство нового общества, эгалитарного по своей сути, невозможно без активного и равноправного участия всех членов общества, в первую очередь рабочих. Никакие, даже самый правильные партии и самые мудрые вожди не в состоянии заменить свободного от бюрократического контроля творчества миллионов. С другой стороны, как показала история нашей страны, любая, даже первоначально самая эффективная, система вырождается в свою противоположность в отсутствие контроля со стороны того класса, которому эта система призвана служить.
  141. Трудящиеся массы, в первую очередь производительный рабочий класс, – это подлинные творцы истории, у которых необходимо учиться тем, кто претендует быть коммунистом. Именно парижские массы, а не Бланки или Маркс, создали Парижскую Коммуну, также как не Ленин, не Троцкий и не Сталин, а сами рабочие формировали в России первые Советы и фабрично-заводские комитеты. Противопоставление рабочих масс, неспособных якобы самостоятельно выйти за пределы чисто экономической борьбы, «революционному авангарду», выступающему в роли единственного политического учителя и организатора масс, есть пример антидиалектического, механистического мышления. Диалектический метод открывает, что практическая классовая борьба рабочих является в одно и то же время творческой работой, в процессе которой массы создают новые формы борьбы. Такой творческий процесс продолжается независимо от того, организованы рабочие каким-то «авангардом» или нет. Конкретным выражением творчества рабочих является то, что борьба за реформы, улучшающие условия труда в рамках капиталистических отношений, через тенденцию к установлению всё большего контроля над самим трудом в конечном счёте взрывает капиталистические отношения, трансформируя формы борьбы против власти капитала в формы власти рабочего класса.
  142. У российских коммунистических организаций на сегодняшний день нет и не может быть никакой «позиции» по отношению к выборам президента, да и к государственной политике вообще. Позиция – это фактор действия, его исходная точка, предполагающая реальную возможность последующего движения и воздействия на ситуацию. У нынешних российских коммунистов такой возможности просто нет. Они не способны не только «мобилизовать массы», но даже мобилизовать самих себя, объединившись вокруг какой-то общей программы. Не имеющие поддержки со стороны рабочего класса, расколотые на множество малочисленных, часто враждующих друг с другом сект, российские коммунисты в состоянии транслировать исключительно собственное мнение, точнее конгломерат мнений, относительно текущей внутренней и внешней политики буржуазного государства, мнений, которые ни на что реально не влияют и от которых власть имущим ни холодно ни жарко. Коммунисты в принципе не способны сделать больше того, что может сделать рабочий класс, а потому все их сегодняшние дискуссии и заявления относительно «позиции» по предстоящим выборам – не более чем маниловские фантазии или толчение воды в ступе.
  143. Группа работников, объединившихся для выдвижение своих требований работодателю, если он готовы в борьбе отстаивать своё единство, уже является профсоюзом, независимо от того, признает ли работодатель или кто-то ещё его официальный статус. Если не готовы, то ни официальный статус, ни «высшее профсоюзное руководство», искусственно созданное какой-нибудь политической партией, не защитит работников от репрессий и разгрома. Судьба профсоюзного движения решается исключительно на уровне рабочих мест и трудовых коллективов и исключительно единством и стойкостью самих работников. Всё остальное – второстепенно.
  144. Диктатуру пролетариата нельзя понимать догматически и механистически; это не какое-то фиксированное состояние, внезапно возникшее, например, в результате государственного переворота и захвата власти какой-либо политической группой или даже восстания всего пролетариата, а длительный, непрерывный и по необходимости противоречивый, то есть диалектический по сути, процесс фактического установления рабочим классом своей власти. Когда трудовой коллектив навязывает свою волю работодателю, это уже осуществление пролетарской диктатуры в действии, пусть пока только в масштабе единичного предприятия. Когда всеобщая забастовка останавливает процесс производства, заставляя буржуазное государство принять требования трудящихся, – это тоже диктатура пролетариата, уже в масштабе национальной экономики. От власти над отдельными капиталистами, через власть над совокупным капиталом и к установлению рабочим классом своего полного господства в обществе, в том числе классового господства над собственными государственными институтами, – такова реальность диктатуры пролетариата.
  145. Коммунистическое движение по сути выродилось в дубликат христианской церкви, с собственными телеологией и схоластикой, «священным писанием» и «священным преданием», культом «вечноживых богов», «непогрешимых пророков» и «великомученников», иконами и статуями со «святыми ликами», почитанием «святых мест» и даже поклонением «нетленным мощам». Поэтому совершенно неудивительно, что по «левому дискурсу» гуляют идеи о совместимости религии с социализмом, представления о ранних христианах как «первых коммунистах», а само христианство, с самого своего появления призывавшее к покорности и смирению перед власть имущим, изображается в качестве «идеологии классовой борьбы против рабства». И пока коммунисты не откажутся от всего этого хлама религиозной парадигмы, они так и останутся всего лишь сектой среди сект.
  146. Партии, набивающиеся рабочему классу в учителя и руководители, считают, что рабочие без партии ни на что не способны. На самом деле это партии ни на что не способны без рабочих. Разве что только прибрать к рукам и развалить уже созданное рабочими.
  147. Коммунисты не смогут завоевать на свою сторону рабочий класс, если не станут более рациональными, чем их враг – буржуазия. Если не перестанут подчинять реальную деятельность гипотетическому проекту, «неизбежно побеждающему» только в их воображении. Если не прекратят ставить задачи, конкретного решения которых они не знают, и провозглашать лозунги, реализовать которые ни рабочий класс, ни тем более коммунисты в настоящий момент не в состоянии. Предприниматель даже в самом рациональном бизнес-плане может себе позволить допустить элемент непредсказуемости, поскольку рискует только собственным капиталом. Коммунисты такой возможности не имеют. Для коммунистов единственным «капиталом», «инвестируемым» в революцию, является рабочий класс, который не является собственностью коммунистов и которым распоряжаться по собственному усмотрению они не в силах. Который нельзя заставить, а можно только убедить. И который в конечном счёте отвергнет любой иррационализм, любые мистификации и прожектерство, с которыми столкнется в программах и деятельности коммунистов.
  148. Вопрос пролетарского интернационализма закономерно оказался сегодня одним из центральных вопросов, стоящих в повестке левого дискурса. Как решить этот вопрос? Или, иначе, как убедить массы трудящихся разных народов и стран в единстве их классовых интересов и необходимости совместной борьбы против буржуазии? Провозгласить принципы интернационализма в своих программах, сославшись на известное место из «Манифеста коммунистической партии», и идти с проповедью к рабочим? Насколько эффективной окажется такая пропаганда? С момента опубликования «Манифеста» прошло почти сто восемьдесят лет. За это время человечество пережило две мировые и множество локальных войн, в ходе которых пролетарии разных стран уничтожали друг друга в интересах капитала. Да и сегодня ситуация с интернационализмом у рабочего класса, мягко говоря, далека от идеала. А ведь за всё это время недостатка в проповедниках идеи пролетарского интернационализма не было, да и в Советском Союзе о «новой исторической общности» – «советском народе» не слышал только глухой, да и тот читал. Но что осталось от той «общности» после развала СССР? На наш взгляд, прежде всего, нужно отказаться от распространенного мифа и осторожнее относится к известному утверждению, что «пролетарии не имеют отечества». Дело тут не только в том, что тот или иной рабочий или часть рабочего класса субъективно идентифицируют себя с какими-то конкретными государствами, нациями или национальными культурами, хотя и этот фактор играет весомую роль. Однако с точки зрения марксистского анализа более существенное значение имеет то место, которое объективно занимает рабочий класс в системе капиталистического общественного производства. Являясь физическим носителем рабочей силы, пролетариат в качестве переменного капитала интегрирован в совокупный капитал, а потому национален и интернационален в той же степени, в какой национален и интернационален последний. Это является одной из главных причин, почему абстрактные проповеди интернационализма в большинстве случаев терпят неудачу в столкновении с реальным положением рабочего класса. Коммунисты могут и должны быть интернационалистами в любой ситуации, но рабочий класс останется национальным до тех пор, пока национальным остаётся капитал. И коммунистам придется это учитывать, если они хотят чтобы их интернационализм был чем-то большим, чем лубочные картинки эпохи СССР. Главная проблема пролетарского интернационализма – как убедить массы трудящихся разных народов и стран в единстве их классовых интересов и необходимости совместной борьбы против буржуазии – не имеет теоретического решения, вернее, в этом случае решение останется исключительно теоретическим. Только на практике, в борьбе с общим врагом – капиталом, рабочие разных наций смогут подтвердить общность своих интересов и продемонстирировать настоящее пролетарское единство. Или не смогут, но тогда они так и останутся марионетками в руках буржуазии, использующей национальные факторы в собственных классовых интересах.
  149. Не бывает «достойного труда». Достойным может быть только свободное творчество.
  150. Дело не в том, кто победил когда-то во внутрипартийной борьбе: Троцкий или Сталин, Берия или Маленков, Хрущев или Брежнев, Андропов, Горбачев… Дело в том, почему судьба социализма, не только в СССР, но и фактически во всем мире, решалась во внутрипартийной борьбе, а не рабочим классом, кучкой «вождей», а не миллионами трудящихся. А победил в конечном итоге всё равно империализм.
  151. Когда знакомишься с текстами тех, кто на протяжении более чем ста лет бездоказательно утверждают, что рабочий класс может объединиться и прийти к власти только под руководством политической партии, вспоминаешь «эпистемологический анархизм» Пауля Фейерабенда, считавшего, что невозможность полного согласования теории с имеющимися фактами, не является препятствием для её использования, поскольку качественное расхождение между теорией и фактом допустимо устранять посредством гипотез ad hoc (на этот случай) или сохранить теорию, просто постаравшись забыть о её недостатках. Возможно, что фанатичная приверженность концепции «руководящей и направляющей» делает её сторонникам честь, как последовательным теоретикам. Но приблизит ли она победу пролетариата на практике?
  152. Буржуазный политический процесс – это королевство кривых зеркал, где поражения представляются победами, слабость силой, а те, кто пытаются поколебать власть капитала, в итоге делают её сильней и эффективней. Капитал – единственный бенефициар собственного политического процесса. Чтобы свергнуть господство капитала необходимо выйти за рамки буржуазного политического процесса и организовывать борьбу в формах иных, чем навязывает капитал.
  153. Участвовать в буржуазном политическом процессе значит утешать себя грошовыми подачками, которые капитал время от времени подкидывает своим противникам.
  154. Враг рабочего класса, а соответственно и коммунистов, как передовой части класса, – капитал, а не отдельные политические представители интересов капитала, будь то личности, институты или государства. Подмена объекта борьбы является главной причиной раскола и кризиса коммунистического движения. Коммунисты пытаются приспособиться к той реальности, в которой они наименее сильны и наиболее беспомощны, – к «реальной политике», а потому легко становятся объектами манипуляций, в большинстве случаев либо не подозревая об этом, либо стараясь этого не замечать и не признавать. Политический процесс – это механизм, созданный господствующим классом для защиты и совершенствования буржуазного общества, звено, опосредующее противоречия между трудом и капиталом в интересах последнего, а потому этот механизм в принципе невозможно использовать даже для расшатывания власти капитала, не говоря уже о её свержении. Коммунистическая борьба может стать антибуржуазной только там, где труд и капитал противостоят друг другу непосредственно, то есть в экономике.
  155. В рамках буржуазного политического процесса невозможно занять позицию против буржуазии; можно только оказаться на стороне одной части буржуазии против другой.
  156. Ни один правящий класс никогда не отказывался от своей власти без борьбы. Однако господство одного класса не может быть оспорено какой-то инициативной группой лиц, действующих якобы от имени другого класса. Волю классу может навязать только класс. Власть рабочих – это результат сознательных действий подавляющего большинства самих рабочих, то есть рабочего класса. Строительство социализма требует массового понимания и массового участия трудящихся. Идея о том, что победа социализма может быть обеспечена некой элитарной партией, пусть даже и «революционной», действующей от имени трудящихся, реакционна по своей сути и отвергнута исторической практикой. Равным образом исторически опровергнута точка зрения, что социалистическое сознание может быть «привнесено» в рабочее движение извне, некой «революционной элитой». Любая элитарность, даже «революционная», является полной противоположностью эгалитарным принципам социализма. Такая «элита» несёт рабочим не социалистическое сознание, как таковое, а лишь свои собственные представления о социализме, далеко не всегда или, скорее, крайне редко соответствующие интересам рабочих. Все попытки завоевать на свою сторону большинство рабочего класса, предпринимаемые на протяжении последнего столетия так называемыми «авангардными партиями», закончились полным провалом. На самом деле социалистическое сознание формируется самими условиями жизни рабочих, их повседневным опытом столкновения с капиталом непосредственно на производстве. Этот опыт неизбежно заставляет рабочих принимать приоритеты и ценности, находить методы и способы борьбы, формы организации, которые бросают вызов существующему социальному порядку и устоявшемуся образу мышления. Практика рабочего класса объективно носит социалистический характер. В то же время необходимо признать наличие факторов, препятствующих рабочим выступать единым фронтом в защиту своих общих интересов. Рабочий класс раздроблен, его различные группы находятся на разных уровнях классового сознания. Отдельные рабочие, трудовые коллективы и профсоюзы выражают общие классовые интересы пролетариата лишь эпизодически и фрагментарно. По этой причине рабочему классу необходимы общая рабочая политика и единая организация. Однако такая организация должна быть не «вождем» рабочих, не силой, извне руководящей рабочими и направляющей борьбу рабочих, а инструментом в руках рабочего класса, созданным самим рабочим классом. Задача такой организации заключается в том, чтобы оказывать практическую помощь трудящимся в их текущей борьбе против капитала, координировать действия всех, кто находится в конфликте с существующей социальной структурой, как в промышленности, так и в обществе в целом, обобщая опыт борьбы, в том числе через анализ и критику собственной практики.
  157. Для коммунистов марксизм – это не только критика буржуазного общества. Не менее важна критика собственной истории, собственной практики. Коммунисты не должны превращать даже великих революционеров прошлого в непогрешимых святых и пророков. Коммунисты обязаны, невзирая на прошлые заслуги, критиковать их ошибки для того, чтобы больше этих ошибок никогда не повторять.
  158. Нет ничего более нелепого, чем пытаться засунуть живую коммунистическую мысль в какую-нибудь политическую «семью» или «подсемейство». Революционные марксисты должны избегать мертвящих оков «измов-» и ярлыков.
  159. Одно из главных заблуждений левых состоит в том, что они считают своего врага глупее, чем они сами. Если бы это было так, над Кремлём, Белым домом или Елисейским дворцом давно бы уже развевались красные флаги. Однако в отличие от большинства левых их враги имеют привычку учиться на своих ошибках.
  160. В условиях современного буржуазного общества рабочим крайне редко противостоит непосредственно сам собственник средств производства – капиталист и никогда капиталистический класс в целом. В повседневной классовой борьбе непосредственным противником трудящихся, как правило, выступает чиновник, государственный либо корпоративный. Вполне закономерно, что для трудящихся в таком чиновнике и, шире, в политическом режиме, представляемом чиновником, персонализируется само общество эксплуатации и угнетения. Именно этим активно пользуются буржуазные политиканы, в своих шкурных интересах стремящиеся свести классовую борьбу пролетариата против капиталистического общества к борьбе против отдельных чиновников либо против конкретного политического режима, по тем или иным причинам не устраивающих политиканов. Задача же пролетариата заключается в том, чтобы полностью разрушить механизм капиталистической эксплуатации; а имя конкретно какого сатрапа будет выгравировано на шестеренках этого разрушаемого механизма не имеет для рабочего класса ни малейшего значения.
  161. Во всех вопросах, критических или нет, возникающих в обществе, в особенности в отношении проблем, которые по видимости носят «межклассовый характер, таких как: проблемы женщин, политические свободы, дискриминация и угнетение, репрессии и т.п. – коммунисты всегда должны бороться с «межклассовостью», постоянно настаивая на пролетарской классовой независимости. Участие в коалиции со своими классовыми врагами, даже если оно преследует, якобы, ограниченные и временные цели, означает, что рабочий класс сам себя связывает и затыкает себе кляпом рот. Никогда, ни по какой причине и ни при каких обстоятельствах пролетариат не должен заключать союзы со своими классовыми врагами, если он не хочет стать добровольной жертвой последних.
  162. Ленин не был выдающимся стратегом в историческом значении этого слова. Общественная система, фундамент которой был заложен под его руководством на принципе «ведущая партия – ведомые массы», в конечном счёте оказалась неэффективной и развалилась под давлением империализма, не оказав последнему никакого сопротивления. Коминтерн, задуманный как движущая сила интернациональной пролетарской революции и созданный по образцу партии большевиков, не только не смог организовать и привести к победе международную революцию, но не сумел даже объединить вокруг своей программы большинство рабочего класса ни в одной капиталистической стране мира и предотвратить победу фашистской контрреволюции в Европе. Однако недостатки Ленина как стратега в решающие моменты истории компенсировались его гением организатора и тактика, не сковывавшего себя никакими теоретическими догмами и программами, не останавливающегося ни перед чьим мнением, в том числе и мнением большинства руководства собственной партии, и мастерски ориентирующегося в непрерывно изменяющейся и непредсказуемой революционной стихии.
  163. У левых активистов, вечно жалующихся на то, что власти отказывают им в праве вести пропаганду и агитацию на улицах, запрещая пикеты, митинги и т.п., есть прекрасная возможность найти себе аудиторию непосредственно на предприятиях. За перекуром или перекусом можно побеседовать и без разрешения государства.
  164. Рабочий класс, как класс, существует только на предприятиях. Вне предприятий рабочий класс распадается на массу атомизированных индивидуумов, каждый из которых в отдельности объективно не способен стать самостоятельным субъектом классовой борьбы, а потому вынужден делегировать полномочия представительствам – политическим организациям или отдельным политикам, претендующим монопольно выражать классовые интересы трудящихся. Однако опыт показывает, что такие политические представительства в большинстве случаев ставят собственные узкоидеологические и узкопартийные цели выше общеклассовых целей рабочих. Рабочий класс может сформироваться как самостоятельный субъект революционной борьбы только на предприятиях, вокруг собственных экономических требований, и уже оттуда диктовать свою волю политикам, в том числе коммунистическим политикам.
  165. Если профсоюзы, созданные рабочими, и сами рабочие хотя бы на пушечный выстрел подпустят к себе политиков, неважно, в какие цвета те драпируются, это будет означать начало конца рабочего движения. У рабочего класса нет друзей, кроме него самого. Все, кто навязывается рабочим в друзья, а тем более в учителя, организаторы и руководители, преследуют только одну шкурную цель – сколотить себе политический капитал за счет трудящихся и использовать борьбу рабочих для того, чтобы прийти к власти, сменив старых хозяев на новых в своем лице. У политиков всегда будут интересы поважнее, чем интересы простых рабочих. Всего того, что нужно рабочему классу, он может добиться только собственной борьбой.
  166. Можно сколько угодно размахивать устаревшими лозунгами и утерявшими актуальность теориями, но в решающий момент действия определяют не они, а классовая интуиция рабочих, глубокое понимание ими реальных условий. Это не означает, что такая интуиция всегда будет надежным проводником. Импрессионизм может стать источником заблуждений трудящихся. Но именно классовая интуиция в конечном счете выводит действия рабочих на верную дорогу. Такую интуицию нельзя заменить внешним по отношению к рабочему классу руководством, «вождями», кабинетным теоретиками и учителями. Только из собственного опыта борьбы, собственных успехов и неудач, предпринятых самими рабочими усилий формируются эффективные формы классовой борьбы.
  167. Когда видишь, какой популярностью у левых пользуется выдаваемая за марксизм концепция исторического фатализма, стремление оправдать все ошибки и неудачи коммунистического движения действием «объективных законов», которые якобы творят историю независимо от воли и сознания людей, начинаешь с сочувствием относиться к версии, что социализм в СССР разрушил «троцкист» Хрущёв.
  168. В политике реально то, что неизвестно, сказал однажды кубинец Хосе Марти. Сегодня, когда левый сектор интернета забит «аналитическими публикациями» и прогнозами, мы можем спросить, в какой реальности находятся левые «аналитики» и предсказатели. Что, кроме отдельных «фактов» и домыслов, призванных воссоздать недостающие «факты», позволяет левым сложить картину, демонстрирующую что-то большее, чем просто фантастическую или хотя бы вероятностную интерпретацию окружающей нас действительности? Не имея достоверных карт и чертежей, левые пытаются сориентироваться в кривых закоулках буржуазной политики, плутают в них, заодно запутывая своих читателей и слушателей. Но дело даже не в этом. Сам город, по которому бредут левые, на самом деле не реален, это всего лишь театральные декорации. Политический процесс – спектакль, поставленный и срежессированный власть имущими. Спектакль, где все участники отыгрывают заранее утвержденные и распределенные роли, даже если сами актеры об этом не подозревают. Свободы у актера в таком спектакле по видимости больше, чем в театральном, но и она сводится к возможности выбирать из нескольких одинаковых возможностей, к калейдоскопу повторяющихся образов.
  169. «Дайте нам организацию революционеров – и мы перевернём Россию!» – Обещал Ленин. Организацию дали. Россию перевернули. На триста шестьдесят градусов, возвратив обратно в капитализм. Вывод: организация революционеров может вращать, но не двигать вперед. Общество двигают вперед не организации революционеров, а массы, причем массы, объединенные в классы, и никакая, даже самая революционная, организация рабочий класс заменить не сможет. Проверено историей.
  170. Настоящий Маркс только в реальном рабочем классе.
  171. Бороться с буржуазным обществом не на рабочих местах, в производстве, а в публичной сфере, «на улицах», значит изначально обрекать себя на поражение. Там, где буржуазное государство всегда имеет стратегический перевес в силу монополии на использование насилия, невозможно победить в принципе, даже если кому-то кажется, что буржуазное государство «идет на уступки». Действительно революционизировать «улицу» сможет только рабочий контроль над производством.
  172. Не только попытки детализировать будущее человечества или хотя бы обрисовать его в общих чертах, но и прогнозировать, какие конкретно формы примет в ближайшей перспективе борьба рабочего класса против капитала, какие методы будут использоваться трудящимися в ходе этой борьбы, – занятие, лишенное всякого смысла. Единственно возможная конкретика будущей классовой борьбы – это непредсказуемость и неизвестность, в которой коммунистам придется ориентироваться при отсутствии подсказок из прошлого.
  173. Ни один находящийся в здравом уме человек не станет вытаскивать гвозди молотком, но почему-то многие из тех, кто считают себя приверженцами научного коммунизма, искренне убеждены в том, что современное государство, специально созданное как инструмент классового господства буржуазии, можно каким-то образом использовать для борьбы против этого господства.
  174. «Классы обмануть нельзя. Это относится в большом историческом масштабе ко всем классам, а в более непосредственном смысле – к господствующим, имущим, эксплуататорам, образованным», – писал Лев Троцкий почти сто лет назад. С тех пор господствующие классы стали на сто лет умнее, а вот самозванные «учителя» и «руководители» рабочего класса в большинстве так и остались наивными дурачками, пытающимися различными способами пролезть на буржуазную политическую кухню, где их если что и ждёт, то в лучшем случае объедки из помойного бака. Но, как правило, многие из них радуются и объедкам.
  175. Современные политические партии являются историческим продуктом буржуазной цивилизации, а потому в своей деятельности воспроизводят типично буржуазные общественные отношения, основанные на разделении труда: интеллектуального и физического, между теми, кто ставит цели, – партийными идеологами и руководителями, и теми, кто эти цели реализуют, – рядовыми членами и сторонниками партии. Более того, подобно капиталистическим хозяйствующим субъектам политические партии, в том числе и те, что объявляют себя «рабочими», «коммунистическими», «революционными» и т.п., участвуют в конкурентной борьбе с себе подобными организациями с целью максимально приумножить собственные людские и материальные ресурсы, а в идеале стать монополистами в своём сегменте «рынка политических услуг».
  176. Классовая борьба – это не про идею. Классовая борьба – это про карман. Революционная идея, не способная реализоваться в конкретные материальные интересы рабочего класса, обречена изначально.
  177. Организационная форма борьбы рабочего класса – это одновременно непрерывная критика всех предыдущих и существующих форм. Революционная организационная концепция должна соответствовать будущему, а не равняться на модели организаций, созданные в прошлом, даже если таковые когда-то были революционными.
  178. Что толку переливать из пустого в порожнее, бесконечно мусоля тему президентских выборов, если в реальности вы не способны поднять на борьбу трудовой коллектив даже одного предприятия?
  179. Атомизированные представители рабочего класса не в состоянии повлиять на политику буржуазного государства. Это то же самое, что пытаться нанести удар противнику горстью песка. Сначала нужно переплавить песок в камень, сплотив пролетариев в боевые классовые организации, а уже потом ставить задачи политического характера.
  180. Власть – на предприятиях, а не на избирательных участках. Кто контролирует экономику, тот господствует в обществе.
  181. Участие в буржуазном политическом процессе, неважно в какой роли, уже само по себе является поддержкой политики буржуазии. Невозможно бороться с капиталистической системой, находясь внутри этой системы, так же как невозможно охотиться на крокодила или льва, находясь в процессе переваривания в их желудках. Только организуя свою борьбу вне буржуазного политического процесса можно в конечном итоге содрать шкуру с капиталистического хищника.
  182. Так называемая «реальная политика» – это театр, на сцене которого левые никогда не добьются чего-то более значимого, чем роль наивных дурачков или, что вероятнее, полезных идиотов господствующего класса.
  183. Российские левые не представляют сегодня никакой опасности для господствующего класса и его государства в силу абсолютной предсказуемости своего поведения. Подобно тому как земляной червь инстинктивно рефлексирует на каплю уксуса, левые считают своей обязанностью реагировать на каждое более или менее заметное событие буржуазной политики, правда, в отличие от земляного червя, пытаясь подвести под инстинкт идеологическую базу.
  184. Производительный рабочий класс был и остаётся решающей социальной силой, независимо от своего удельного веса в обществе. Рабочие не составляли большинства населения ни в Европе в 1848 году, когда Маркс и Энгельс писали «Манифест коммунистической партии», ни в 1917 году в революционной России. Тем не менее уже тогда направляющим вектором общественного развития являлась классовая борьба пролетариата. Значение производительного рабочего класса определяется не его численностью, а местом в системе общественного разделения труда. Даже если количество производительных рабочих в обществе снизится до одного процента, они всё равно останутся главной социальной силой, поскольку только этот один процент будет производить все материальные ценности, в то время как остальные – их только перераспределять и потреблять. Коммунистам стоило бы думать не о том, сколько галочек ставить в бюллетенях для голосования, а о том, как завоевать на свою сторону рабочий класс. Без поддержки производительного пролетариата коммунисты так и останутся тем, чем они являются сегодня – пустым местом.
  185. Вместо того, чтобы бесполезно тратить силы на клонирование политических пустышек, претенциозно именуемых «партиями», коммунистам необходимо сосредоточиться на работе в профессиональных союзах, этих, по определению Маркса, «центрах сопротивления наступлению капитала», для того, чтобы их деятельность не ограничивалась «партизанской борьбой против следствий существующей системы», а была одновременно направлена на её изменение, на использование своих организованных сил «в качестве рычага для окончательного освобождения рабочего класса, то есть окончательного уничтожения системы наемного труда». Профсоюзы – это и есть та рабочая партия, «самой решительной, всегда побуждающей к движению вперед частью» которой должны стать коммунисты. (К. Маркс. «Заработная плата, цена и прибыль», К.Маркс, Ф.Энгельс, «Манифест коммунистической партии»)
  186. Капиталистическая мораль навязывает трудящимся поведенческие стереотипы, формирующие трудоголиков. Когда наемный работник приветствует работу, он добровольно отказывается от своих непосредственных и исторических классовых интересов. Тот полезный идиот, который, каковы бы ни были его намерения, с энтузиазмом пашет на хозяина, объективно способствует усилению эксплуатации всего рабочего класса. Для капитала тем важнее иметь работника, превозносящего «добродетель труда», что тот, будучи сам идиотом, становится ещё полезнее, когда убеждает своим примером других работников смириться с трудом и эксплуатацией. С точки зрения классовой борьбы – это позиция штрейкбрехера на службе у капитала. Никакая собственность не стоит того, чтобы тратить на её преумножение силы, энергию и энтузиазм трудящихся до тех пор, пока эта собственность не станет собственностью самих трудящихся.
  187. Православных коммунистов не бывает. Либо ты православный, либо ты коммунист. Так же как не бывает коммунистов католических, исламских, буддистских и пр. Коммунизм не совместим с религиозной верой. Любой религиозной верой, даже если в этой вере нет «бога» в общепринятом понимании. Религиозные люди – это рабы вне- и надчеловеческой абстракции, которую они сами же и выдумали. Это рабы по убеждению. А рабы не могут построить свободное общество, каковым должен стать коммунизм. Рабам всегда будет нужен хозяин, если не реальный, то идеальный. Впрочем, за идеальным хозяином неизбежно последует и реальный.
  188. При оценке значимости того или иного коммунистического политика необходимо учитываться не то, что тому удалось сделать эффективнее своих буржуазных оппонентов, например, взять власть, экспроприировать мелкую буржуазию или провести индустриализацию (с решением этих задач буржуазные политики справлялись не хуже коммунистических), а то, какова его роль в становлении пролетариата как господствующей общественной силы. Нынешним адептам культа Ленина, Троцкого, Сталина или Мао, поющим осанну своим «вождям», следовало бы для начала ответить на вопрос, что сделали их кумиры для установления и укрепления власти рабочего класса. Не собственной власти, не власти партийного или государственного аппарата от имени рабочего класса, а именно власти рабочего класса как класса.
  189. Если хочешь поднять рабочих на революцию – думай как рабочий, а не как революционер.
  190. Освобождение рабочего класса первоначально достигается в экономическом базисе, а не в политической надстройке. Последняя является в конечном счёте лишь отражением ситуации в базисе. Поэтому рабочий класс использует только те организационные формы и методы борьбы, которые укрепляют его фактическую экономическую власть, и не нуждается в государственных переворотах, политических заговорах и прочих подобных иллюзорных способах «освобождения сверху». «Из дула винтовки» может родиться только власть над рабочим классом; власть рабочего класса рождается из господства над экономикой.
  191. Вопрос не в том, должны или нет коммунисты бороться за демократию. Естественно, что характер политического режима капиталистического государства небезразличен для трудящихся. С точки зрения ведения классовой борьбы буржуазная демократия предпочтительнее, чем любые разновидности авторитаризма, не говоря уже о фашистской диктатуре. По этой причине коммунисты, позиционирующие себя в качестве политических представителей рабочего класса, должны находиться в авангарде борьбы за демократию, точнее за демократические права трудящихся. Вопрос в том, как вести эту борьбу. Единственным материальным ресурсом коммунистов является поддержка рабочего класса, и в отсутствие такого ресурса их «политическая деятельность», по меткому определению Розы Люксембург, превращается в «вычерпывание воды решетом». Однако завоевать доверие и поддержку рабочего класса коммунисты смогут только сражаясь бок о бок с рабочими на фронте экономической борьбы, там где требования и цели носят не абстрактно-политический характер, а предельно конкретны и понятны абсолютному большинству трудящихся. Нигде, кроме как непосредственно на предприятиях, сделать это не получится. Только в трудовых коллективах у коммунистов есть шанс стать реальной политической силой.
  192. Не бывает «более реакционной» буржуазии и «менее реакционной» буржуазии, так же как не бывает «прогрессивной» буржуазии. В эпоху империализма вся буржуазия однаково реакционна. Поэтому те, кто оправдывает и обосновывает возможность и даже необходимость союза коммунистов с либеральной («демократической») буржуазной оппозицией, являются классовыми коллаборационистами. Политика либералов не имеет ничего общего с интересами трудящихся. Вне зависимости от того, какие формально лозунги (борьба с коррупцией, необходимость честного судопроизводства и т.п.) выдвигает либеральная оппозиция, её конечной целью является укрепление системы капиталистической эксплуатации через повышение эффективности функционирования буржуазного государственного аппарата, его гибкости и приспособляемости в условиях классового противостояния труда и капитала. Буржуазия и её политические представители являются безусловными врагами рабочего класса в любых своих разновидностях. У рабочих нет друзей и союзников вне рабочего класса.
  193. Выдвинутые вне контекста классовой борьбы демократические лозунги не способны мобилизовать на долгосрочную борьбу массы трудящихся, а могут лишь дезориентировать их, исказить подлинные исторические цели пролетариата, посеять популистские иллюзии относительно возможности решения коренных социальных проблем путем простой смены персоналий бюрократического аппарата буржуазного государства при сохранении самого буржуазного общества и государства. Как результат, такая мнимая мобилизация трудящихся под лозунгами смены политического режима или его отдельных представителей рискует мгновенно превратиться в повальную демобилизацию под ударами репрессивного государственного аппарата либо, в лучшем случае, как только буржуазия вынужденно сменит политический фасад своего классового господства. Одними из самых опасных последствий такой демобилизации являются разочарование трудящихся в необходимости борьбы и апатия, на годы, а то и на десятилетия выкашивающая ряды активистов. «Пролетариям нечего терять, кроме своих цепей», – писали основоположники марксизма. Но этот вывод справедлив лишь в исторической перспективе. В реальной жизни конкретным пролетариям всегда есть, что терять. Поэтому массово подняться на борьбу они решатся только тогда, когда поверят, что её результаты в случае победы перевясят возможные риски. А потому требования, которыми коммунисты могут завоевать рабочий класс, должны быть максимально конкретны, понятны и близки трудящимся. Радикальная политическая трескотня с абстрактно-демократическими призывами рабочие массы на борьбу не вдохновит и не поднимет.
  194. Борьба рабочих должна иметь четкую цель, соответствующую их классовым интересам, и столь же четкое понимание методов, позволяющих эту цель реализовать. Совершенно недопустимо подменять классовые пролетарские методы борьбы левацким шапкозакидательством и голым энтузиазмом протестных акций. Протест по своей сути представляет собой всего лишь публичное выражение недовольства, сопровождающееся психологической разрядкой, выбросом эмоций и саморекламой. Сами по себе протестные акции ничего не стоят, если только за ними не стоят реальные материальные силы. История человечества не знает случаев, когда протест в чистом виде, не опирающийся на ту или иную материальную силу, привел бы к смене власти. Но одновременно протест может стать и часто действительно становится неким эрзацем реальной борьбы с нулевым для интересов рабочего класса результатом. Именно это характерно для либеральных леваков, которым организация протестных акций заменяет все иные методы работы, позволяя, быть «в деле» и чувствовать себя «революционерами». Конечная цель рабочего класса, а значит и коммунистов, – уничтожение капиталистической системы и реализация социалистического проекта. Достигнуть этой цели невозможно уличными протестами, тем более если те инициированы и организованы злейшими классовыми врагами трудящихся – буржуазными либералами. Добиться победы над капитализмом можно только кропотливой работой по организации рабочего класса в самостоятельную революционную силу.
  195. Первым шагом на пути к фашизму является отход от классовой позиции в сторону межклассовой солидарности, подмена внутреннего конфликта между пролетариатом и буржуазией в рамках одной страны или нации внешним конфликтом между «пролетарскими» – «угнетаемыми» – нациями или государствами и «угнетающими» – «империалистическими».
  196. Не политические формы капиталистического общества, а само капиталистическое общество является врагом пролетариата. Конкретный характер правящего режима буржуазного государства имеет для рабочего класса не принципиальное, а техническое, только с точки зрения условий борьбы, значение. Борьба за демократию тогда только приобретает революционный характер, когда приближает победу социализма, а каждое частичное завоевание демократии становится очередной ступенью к завованию рабочим классом политической власти. И наоборот, в том случае если такая борьба ведёт только к смене буржуазных режимов, если объективно укрепляет буржуазное государство, делает его механизм более гибким, эффективным и работоспособным, она является ничем иным, как одной из форм контрреволюции, под какими бы лозунгами не велась.
  197. Политическая партия представляет собой буржуазное государство в миниатюре, воспроизводящее в своей деятельности типичные капиталистические эксплуататорские общественные отношения, основанные на разделении интеллектуального и физического труда, между теми, кто ставит цели – партийными идеологами и руководителями, и теми, кто эти цели реализуют – рядовыми членами и сторонниками партии, и, как правило, охраняемые репрессивным аппаратом партийных контролирующих органов. В партии факторы социального и политического статуса, достигнутых бюрократических должностей в конечном счете всегда окажутся важнее приверженности интересам рабочего класса.
  198. Действительно ли «многочисленные кризисы и неразрешимые противоречия в мире капитала говорят о приближении его конца», как заявила недавно одна из российских коммунистических организаций? Кризисы – не аномалия капитализма; они его естественное, нормальное состояние. Капитализм развивается через кризисы, раз за разом разрешая свои внутренние противоречия и приспосабливаясь к меняющейся ситуации. Противоречия могут стать причиной разрушения капитализма только в том случае, если способ разрешения противоречий будет определять не капитал, а диктовать рабочий класс.
  199. Коммунисты не те, кто стремятся к власти для того, чтобы облагодетельствовать трудящихся. Коммунисты те, кто стремятся использовать власть для того, чтобы создать условия, в которых трудящиеся сами смогут добиться всего, чего захотят, одновременно сделав коммунистов излишними.
  200. Преодолеть национальные, расовые, религиозные и культурные противоречия внутри рабочего класса возможно только в ходе совместной борьбы рабочих против буржуазии. Как капиталистический класс поднимается над своими внутренними противоречиями и объединяется исключительно перед лицом общего врага — пролетариата, так и пролетариат сможет объединиться только перед лицом общего классового врага — капитала. Иного пути нет. Абстрактная проповедь единства классовых интересов трудящихся — это пустое сотрясание воздуха и бессмысленная трата времени. Как писали Маркс и Энгельс, «…отдельные индивиды образуют класс лишь постольку, поскольку им приходится вести общую борьбу против какого-нибудь другого класса; в остальных отношениях они сами враждебно противостоят друг другу в качестве конкурентов».
  201. Студенты, как и учащиеся вообще, должны интересовать коммунистов исключительно лишь в той части и постольку, в какой и поскольку после окончания учебы пополняют ряды рабочего класса, то есть в качестве конечного продукта процесса производства товара «рабочая сила». Как отдельная социальная группа студенчество не способно выдвинуть требования, реализация которых ставила бы под вопрос господство капитала, а борьба студентов за свои корпоративные интересы не угрожает власти буржуазии.
  202. Восторженные поклонники ленинской работы «Что делать?» уже больше ста лет носятся с этим, по их утверждению, «шедевром», рекламируя его в качестве «идеальной инструции» по созданию партии, способной якобы привести рабочий класс к власти, и закрывая при этом глаза на то, что за всё время, прошедшее со дня публикации брошюры Ленина, ни в одной капиталистической стране, за исключением полуфеодальной России, партиям «ленинского типа» не удалось организовать и повести за собой большинство рабочего класса, не говоря уже о том, чтобы привести рабочий класс к власти. История показала, что сама партия «профессиональных революционеров» в исключительных, экстраординарных обстоятельствах действительно способна захватить власть. Но власть партии — не то же самое, что власть класса, и никакого «профессионализма» партийных функционеров недостаточно для того, чтобы уничтожить капитализм и построить социалистическое общество, сидя на шее у рабочих и погоняя ими. В итоге всё, что остаётся сторонникам концепции «авангардной партии», — это сочинять всё новые и новые объяснения в оправдание своих провалов.
  203. Коммунистическую идею нельзя «привнести» в рабочий класс извне, как о том заявляли Каутский с Лениным. Коммунизм, писали Маркс и Энгельс, — это «действительное движение, которое уничтожает теперешнее состояние». Коммунистическая идеология, следовательно, может сформироваться только в таком действительном движении, а именно в рабочем движении, которое противостоит капиталистической эксплуатации. Коммунистическая идея как стремление к разрушению буржуазного общества изначально присутствует в рабочем классе, хотя только как одна из тенденций. Задача коммунистов — превратить эту тенденцию в актуальное содержание рабочей политики.
  204. Участие коммунистов в буржуазном электоральном процессе — это разновидность политического мазохизма, когда участники процесса получают удовольствие от того, что господствующая буржуазно-бюрократическая элита вытирает о них ноги.
  205. Коммунисты могут, конечно, формировать и озвучивать собственную «позицию» по каждому более или менее значимому событию буржуазной политики, однако вопрос в том, кого эта «позиция» интересует, кроме самих коммунистов. Рабочим будет наплевать на мнение коммунистов до тех пор, пока коммунисты делом не докажут рабочим свою необходимость. Начинать нужно с этого, а не с сочинения программ и формирования «позиций».
  206. Труд, как деятельность вызванная внешней необходимостью, не может быть ни достойным, ни свободным, ни привлекательным. Вопреки расхожему мнению, не труд сыграл решающую роль в процессе «превращения обезьяны в человека» (термиты и пауки сотни миллионов лет строят свои жилища и плетут паутину, оставаясь насекомыми), а творческая составляющая труда, или просто творчество. Достойным для человека и привлекательным для него может быть только творческий процесс. Не «освобождение труда» является целью рабочего класса (и, соответственно, коммунистов), а уничтожение труда и замена его свободным творчеством. Царство свободы, по словам Маркса, начинается «по другую сторону» труда.
  207. Дело не в том, нужно или нет решать за рабочих, правильно те действуют или нет, а в том, что независимо от чьего-либо решения рабочие всё равно будут действовать так, как сочтут это необходимым. Оценку своим действиям смогут дать только сами рабочие, через собственный опыт борьбы, собственные ошибки, неудачи и поражения.
  208. Классовая борьба — это не борьба «за свободу», это борьба за право распоряжаться прибавочным продуктом. А кто распоряжается прибавочным продуктом, тот уже сам устанавливает границы своей свободы.
  209. Российские «левые» уперлись в глухой интеллектуальный тупик. В первую очередь потому, что по большому счёту сами не понимают, кому и для чего они нужны. Можно ли найти выход из тупика? Можно, если искать его совместно, предварительно подвергнув объективной марксистской критике весь тот путь в лабиринте, которым они шли до настоящего времени. Вместо этого «левые» самонадеянно рассчитывают найти выход поодиночке. Одни бредут по кривым закоулкам «реальной политики», встраиваясь в неё в качестве «полезных идиотов» господствующей буржуазной бюрократической элиты. Другие пытаются отыскать маршрут на картах более чем вековой давности. Третьи взывают к рабочему классу, достаточно абстрактно и туманно представляя, чего они на самом деле хотят от рабочих. Четвертые… Впрочем, кто знает, сколько ещё тупиков в лабиринте?
  210. Кто такие либералы? Кто такие консерваторы? Чем либералы отличаются от консерваторов, социал-либералов или социал-демократов? Возможно ли сотрудничество классовых организаций трудящихся с либеральной оппозицией или с политиками, представляющими интересы «отечественного» капитала? Зачем напрасно тратить время на сортировку и классификацию отходов жизнедеятельности буржуазной политики? Это как раз тот случай, когда самый простой ответ на все подобные вопросы является единственно верным. Те, кто не за власть рабочего класса, кто не за полное уничтожение капитализма, эксплуатации и наемного труда, все вместе находятся на одной стороне баррикады, противоположной пролетарской. Как бы эти политические группы себя не позиционировали: от крайне правых консерваторов до «демократических социалистов» или даже «коммунистов» — с ними у рабочего класса не может ничего общего, в том числе никаких «союзнических» отношений. Наивную веру в возможность сотрудничества с буржуазными политиками мировое рабочее движение оплатило миллионами жизней. Сколько ещё нужно принести жертв, чтобы раз и навсегда закрыть эту тему? У рабочего класса нет других союзников, кроме самого рабочего класса. Что бы ни произошло, в любой ситуации рабочий класс должен вести собственную, независимую рабочую политику через собственные, независимые рабочие организации.
  211. Говорить о эффективном взаимодействии рабочего движения с научным коммунизмом имело бы смысл только в том случае, если бы то, что предлагают сегодня рабочим под названием «научный коммунизм», на самом деле являлось таковым, а не представляло собой окрошку из не первой свежести «знаний», почерпнутых их учебников советской эпохи, продуктов мифотворчества различных течений «марксизма-ленинизма» и индивидуального мусора в головах тех, кто набивается рабочему классу в учителя. Такое блюдо не только бесполезно, но и вредно для здоровья рабочих — можно подавиться и даже заработать язву желудка.
  212. Победа над фашизмом не может быть одержана в университетских аудиториях. Единственный, кто может противостоять фашизму, — это рабочий класс, и то только в том случае, если коммунистам удастся добиться доверия и поддержки рабочих, завоевать большинство пролетариата на сторону коммунистической программы. Как это сделать — вот настоящая проблема для коммунистов, а не вывеска того или иного университета и не взгляды его руководителя.
  213. На сегодняшний день «марксизм-ленинизм», неважно в троцкистском, сталинском, маоистском или каких-то иных вариантах, выродился в мифологическую систему, связь которой с марксизмом ограничивается преимущественно заимствованием терминов и отдельных идей, канонизируемых в качестве квазирелигиозных догм. Именно по этой причине «марксизм-ленинизм» не в состоянии привлечь на свою сторону большинство мирового рабочего класса — в рамках идеологического противостояния ему приходится конкурировать с другим мифологическими системами, которые часто более доступны для понимания широких масс, а потому более привлекательны.
  214. У рабочего класса нет иного пути к политической власти, кроме как через установление фактической власти над экономикой. Первой без второй никогда не было и не будет.
  215. «Политизация масс», которую как манну небесную ждут многие представители российского коммунистического движения, без независимой классовой организации трудящихся является прямым путём к сознательному подчинению последних интересам своих врагов. В этом случае трудящимся лучше оставаться аполитичными, чем таскать каштаны из огня для буржуазных политиков.
➤