Пожалуй, каждому участнику так называемого «левого дискурса» в той или иной степени приходилось сталкиваться с теорией «государственного капитализма» (или «госкапом»), являющейся одновременно идеологической основой ряда политических течений, как «левокоммунистических», так и некоторых «троцкистских» (не путать с советским политическим деятелем, российским и международным революционером Л.Д.Троцким, с которым большинство современных организаций, называющих себя «троцкистскими», не имеют ничего общего), а также входящей в идеологический арсенал «евролевых», «демократических левых», «евромарксистов» и прочей разновидности социал-либерализма.
Если кратко, то теория «госкапа» сводится к утверждению, что общественный строй, сформировавшийся в СССР после Октябрьской революции, был буржуазным, где эксплуататорами-капиталистами являлись партийно-государственные и хозяйственные работники («бюрократия»), а «эксплуатируемыми пролетариями» — советские трудящиеся.
Правда госкаповцы, как ни пытались, так и не смогли найти в СССР ни частной собственности на средства производства, ни обособленных товаропроизводителей, ни рынка товаров (в том числе средств производства) и рабочей силы, ни экономического способа отчуждения прибавочного продукта от непосредственных производителей, то есть всего того, что, собственно, и делает капитализм капитализмом.
Но не беда. На этот случай адепты «госкапа» придумали несколько поправок ad hoc, позволяющих, как они считают, подтвердить правильность их теории, сохранив при этом честь «марксистского мундира».
В частности, «бюрократия» была объявлена неким «совокупным капиталистом», «коллективно» владеющим средствами производства, эксплуатирующим советский рабочий класс и присваивающим произведённую последним «прибавочную стоимость». А поскольку при капитализме стоимость товаров, в том числе прибавочную, определяет рынок, которого в СССР не было за отсутствием всё тех же обособленных товаропроизводителей, госкаповцы заявили, что присваиваемая «совокупным капиталистом» прибавочная стоимость якобы формируется на международном рынке, где продаются произведенные советскими трудящимися товары.
При этом никаких доказательств таким теоретическим «новациям» госкаповцы не представляли, да и не пытаются этого делать, поскольку если бы они обратились к реальным фактам и цифрам, то обнаружили бы, что внешняя торговля занимала совершенно незначительное место в советской экономике, остававшейся на протяжении всей своей истории достаточно закрытой.
Так, например, валовой общественный продукт в СССР в 1975 году составлял 862,4 миллиарда рублей [1], в то время как совокупный внешнеторговый оборот — всего 50,7 миллиардов рублей [2]. Причем, 56,3% этого оборота приходилось на входящие в Совет экономической взаимопомощи (СЭВ) «страны народной демократии», экономические отношения с которыми также не являлись рыночными, а обуславливались политическими факторами. Товарооборот же с промышленно развитыми капиталистическими государствами, то есть на собственно капиталистическом рынке, составлял 15,8 миллиардов рублей, или 1,8% ВВП.
Это только один пример, хотя в принципе подобным образом можно пройтись по всем элементам псевдомарксистской конструкции «государственного капитализма».
Следует однако учитывать, что для самих госкаповцев критика в их адрес, как правило, никакого значения не имеет, поскольку аргументы в защиту своей концепции они черпают не их фактов объективной реальности, которые, как правило, отвергают или игнорируют, если те противоречат их теории, а из «священного писания», то есть из сочинений своих учителей, самым известным и почитаемым из которых является ныне покойный британский «троцкист» Тони Клифф, а в качестве госкаповской «Библии» выступает книга Клиффа «Государственный капитализм в России», написанная им вскоре после Второй мировой войны.
Несмотря на то, что Тони Клифф претендовал на глубокий теоретический анализ «классовой природы СССР», его сочинение, при всем желании автора, подобными качествами не обладало и обладать не могло. Сам Клифф, по понятным причинам, в СССР никогда не был, а «природу СССР» анализировал на основании единственно доступных ему источников — подшивок советских официозов, вроде центрального органа ЦК КПСС газеты «Правда», учебника политэкономии для советских ВУЗов и работ Сталина. Понятно, что объективная ценность подобных материалов для анализа советской экономики носила крайне сомнительный характер, если не сказать, что имела к реалиям СССР очень отдаленное отношение.
Что касается методологии Клиффа, то она, помимо ссылок на советские официозы, представляла собой главным образом отсылки к историческим аналогиям, также весьма сомнительного характера.
В целом можно отметить, что по своей сути теория «госкапа» является не частью марксистской научной парадигмы, а квазирелигиозной пародией на марксизм, заимствующей у последнего отдельные элементы понятийного аппарата, но одновременно выбрасывающей за борт сам марксистский диалектико-материалистический метод и заменяющей его метафизической схоластикой и механистическим классификаторством.
В самом деле, какая надобность в объективном научном анализе советской эпохи, со всей её противоречивостью и многогранностью, зачем, копаясь в цифрах, тратить время на изучение принципов функционирования советской экономики, если можно просто так, основываясь исключительно на отдельных внешних аналогиях, наклеить на СССР ярлык «государственного капитализма» и уже дальше, не паря свои мозги, всё объяснять, исходя из этого определения?
Известно, что мещанство, как общественно-историческое явление, характеризуется узостью кругозора, ленностью мышления и приверженностью к идеологическим трафаретам и догмам, часто носящим религиозный или квазирелигиозный характер. Это в равной степени относится как к бытовому мещанству, так и к мещанству политическому.
Именно такой, мещанской пародией на марксизм, и является концепция «государственного капитализма в СССР».
Однако, если бы политическое мещанство госкаповцев не выходило за пределы кабинетного теоретизирования, это было бы ещё полбеды. Мало ли чудиков, мнящих себя «теоретиками марксизма», и в миллионный раз изобретающими велосипед? Госкаповцы же претендуют на эксклюзивное идеологическое и политическое представительство рабочего класса, причем международного. К чему на практике приводили попытки такого «представительства»?
Впервые последователи Тони Клиффа выползли на политическую арену СССР в начале 1991 года, когда сторонники клиффистской «Международной социалистической тенденции» под фальшивым и циничным лозунгом «Ни Москва, ни Вашингтон, но международный социализм» бок о бок с буржуазными либералами и националистами союзных республик вели агитацию против сохранения СССР на предстоящем в марте того года референдуме, внеся таким образом свою посильную лепту в развал Советского союза.
Именно тогда воинствующее госкаповское мещанство продемонстрировало, кем оно является не на словах, а на деле, а именно, одним из наиболее крикливых отрядов буржуазной контрреволюции, пятой колонной империализма в рабочем движении. Каковым, впрочем, остаётся и в настоящее время.